покачал головой. Никодим понимающе кивнул и выпустил ствол из рук.
– Рома, давай тоже сюда «макаров», от греха подальше, – Никита протянул руку, и доходяга молча вложил в нее пистолет. Никита убрал его в карман куртки и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. – Так, не дергаемся, и не пытаемся ее убить заново, это моя жена. Уже хорошо, что она ожила, половина задачи, считайте, выполнена.
– Она всегда такой была? – Роман трясущимся пальцем указал на ощерившуюся в зверином оскале женщину, всем телом извивающуюся на стуле.
– Только перед месячными, – кратко отрезал Никита и шагнул к жене.
– Ты только развязать ее не вздумай, – голос старика был хриплым и сиплым, будто в его горле внезапно пересохло. Он трижды перекрестил бьющегося на стуле человека и начал что-то тихо шептать.
Полицейский подошел вплотную к жене и присел на корточки, она тут же попыталась его укусить, неестественно вытянув вперед шею. Ее язык неистово метался из стороны в сторону.
– Настя, это я, твой муж. Ты меня помнишь? – Никита поднял правую руку, обратив тыльную сторону в лицо женщины. – У тебя такое же кольцо на пальце. Там внутри еще надпись есть. Помнишь, какая?
Голос Насти сорвался на хрипловатое шипение, выдавая крайнюю степень агрессии. Она постоянно делала резкие движения, желая освободиться от опоясавшего ее скотча. Ее попытки частично увенчались успехом, она смогла протиснуть руки вплотную к животу.
– А дочку помнишь, – Никита повернулся, указав рукой на испуганную Аню, все еще сидевшую на приборной панели. – Ну же, мать, вспоминай.
– Ахыщь, шыхыщь, мщах, – с губ хрипящей женщины срывались слова какой-то абракадабры. Она на мгновение притихла, увидев девочку, но лишь до тех пор, пока снова не встретилась взглядом с полицейским. Увидев его, она снова зашипела и продолжила вырываться.
– Бесполезно. Демон в нее вселился, ей Богу. Изгонять надо. У меня икона есть, достать? – Никодим вопросительно посмотрел на полицейского.
– Я на экзорциста похож? И вообще я атеист, вроде как… – неуверенно проговорил Никита. – А у тебя есть версии?
Долговязый паренек встрепенулся, явно не ожидая вопроса, сорвал шапку с головы и по старой привычке начал мять ее в руках.
– Ну, это, она на жабу похожа. Повадки такие же. Глаза пучит.
– Какую еще жабу? – удивился полицейский.
– Ты чо, с луны свалился? Ну, жабу, тварь, болотника. Мы когда таких ловим, мне с барского стола перепадает, то кусок пиццы, то еще чего из вкусного. У них жидкости больше, чем у людей. Поэтому типа это круче. Длинные такие, нескладные, глаза выпученные, шипят чего-то на своем, на старо-мордовском, и вот прямо как у нее язык по сторонам херачит как пулемет.
Пазл в голове Никиты стал потихоньку складываться в понятную картину. Две колбы с разным количеством содержимого. Поведение, копирующее повадки болотника. Выпученные
