А то так и умру, не узнав», – усмехнулся он про себя и с этими мыслями отправил кору в рот, постаравшись ее прожевать. Горечь разлилась по рту, обволакивая язык, небо и даже щеки. Но хуже было другое: древесный порошок мгновенно высушил рот и схватил глотку так, будто Ганнон наелся песка.
Юноша яростно откашливался под изумленные взгляды всех присутствующих. Аторцы на страже стали оглядываться, опасались, что если это и не сигнал, то уж точно может привлечь ненужное внимание. Когда Ганнон, наконец, немного пришел в себя и утер проступившие слезы, к нему снова обратился светловолосый лесоруб:
– Ты чего творишь? – зашептал он. – Из ума выжил?
– Нет, кхм, просто говорят, что эта кора похожа… да неважно. – Юноша только махнул рукой: глотка все еще саднила, не было желания объяснять.
– Пфф, вы, чужаки, все и правда тронутые: тянете в рот всякую погань, – насмешливо проговорил Амхор.
– Слушай сюда, аторская ты погань, – прошипел Роннак сквозь зубы. К ужасу Ганнона, подземник вышел из ступора и теперь выплескивал накопившиеся злость и стыд. – Если судье Избранника угодно пробовать эту вашу… да Молк знает чего… как хочет, так делает! Понял, грязь?
Судя по взгляду застывших, словно лед, голубых глаз, аторец все понял. Он, не мигая, смотрел на подземника, тот отвечал тем же. «Молк, и оба при оружии», – стиснув зубы подумал Ганнон и приготовился броситься между ними, но от беды спас вернувшийся разведчик, он подал сигнал, что можно было идти дальше. Амхор молча поднялся и зашагал прочь, сжав кулаки.
Пройдя еще несколько сот шагов, группа вышла из-под зеленого покрова леса на небольшую поляну, на другой стороне которой уже стояли обугленные трупы деревьев. Сама прогалина была разделена на две половины: ближе к пришедшим трава еще была зеленой, но она постепенно желтела и превращалась в сажу около черной рощи.
– Хосп! – громко прокричал лидер их отряда и направился вперед.
– Хосп, хосп… – ответили ему из-за черных деревьев, говор был не аторский. – Поймали-таки этих молковых призраков? – Говоривший, наконец, показался вместе с еще двумя. Они были одеты почти так же, как и сопровождавшие Ганнона и Роннака аторцы, но что-то было не так… В сумерках уж не разобрать.
– Нет, но вы же просили приводить любых подозрительных, – ответил человек Габхи.
Ужаснувшись этим словам, спустя миг Ганнон увидел сталь, блеснувшую в руках незнакомцев. Он повернулся к Роннаку, что стоял по левую руку от него, но тот уже валился на землю: дурумовый нож вонзился точно в шею легионера, минуя доспехи. Звук… это был не вопль, это была задыхающаяся попытка издать его. Воздух покидал тело через рану, и несчастный мог только коротко попытаться вдохнуть, но безуспешно. Ганнон оказался лицом к лицу с Амхором, залитым темной кровью подземника: светлые глаза и безумный оскал аторца гротескно контрастировали с его обагренными лицом и бородой. Прежде чем юноша успел что-либо
