но сумел уничтожить врага. Однако это был последний бой, в котором они направляли силу Небесного Отца. Кто-то говорит, что дело в том, что прямая ветвь их дома тогда прервалась, но это не так.
– Что же случилось?
– Смертные доказали, что им нельзя давать силу по праву рождения, – продолжил Тризар. – Ее следует заслужить. Смирением и самоотречением. Тогда право судить окончательно передали жрецам. И тогда же в некоторых из нас стала просыпаться сила нашего Отца. Те, кто отправили тебя сюда, могут называть себя Избранниками, но это – лишь титул. И настойчивые расспросы королевы о наших ритуалах подтверждают, что они и сами это понимают, пусть старые легенды о силе и питают их гордыню. – Эти слова церковника едва не заставили юношу вздрогнуть. Он ведь и сам пытался найти в упомянутых преданиях ответы о природе силы: Коула и его собственной. Дознаватель же продолжал: – А вот твой хозяин… Помни, даже если в Преисподнюю тебя заведет он, это только твоя душа, и думать о ней – только твой долг.
– Даже если при этом я спасу других? – Ганнон вспомнил другой опустевший этаж, где до того держали Боннара.
– Будь осторожен: вместе с высокомерием такой путь может привести в ересь. – С этими словами Тризар подошел к своему пленнику – или теперь уже подопечному – и продолжил осмотр. Он жестом показал, что разговор окончен.
На прощание Саур, потирая след от кольца на мизинце, шепотом проговорил Ганнону:
– Хозяин может и не увидел в тебе зла. Но я бы с удовольствием очистил мир. И пусть он или Отец наш покарает меня потом, но дело будет сделано.
Поднимаясь по темной лестнице, Ганнон размышлял о своих делах, спасении Боннара, о словах Тризара и его подручного. В какой момент Леорик, готовый на сделку с демонопоклонниками, перестал быть благонамеренным человеком? Заметил ли он свое падение? «Смогу ли я заметить свое?» – думал Ганнон, продолжая путь в громоздком судейском одеянии.
***
Встреча с другим слугой Ихариона разительно отличалась от первой. Одеяние Прелата своей массивностью не уступало судейскому. Он встретил и поприветствовал Ганнона без задержек и опозданий, но уже сидя. Пока Ганнон неуклюже пытался уместиться в тесное кресло, укладывая слои ткани, царила неловкая тишина. Было похоже, что Прелат наслаждался этой сценой. Наверняка заранее позаботился о таком узком сидении.
Усевшись наконец напротив, Ганнон вопросительно взглянул на собеседника. Приосанившись внутри своего наряда, жрец начал речь:
– Как вы, безусловно, знаете, судебная власть находится в руках Видевших домов, но было время, когда прерогатива эта принадлежала духовенству…
– После битвы у Тихих Холмов, – вклинился Ганнон, решив блеснуть знанием, но это было опрометчиво. Оскорбленный тем, что его перебили, жрец сжал губы и после паузы продолжил:
– Да, хотя были прецеденты и более ранние. Почитайте о Первом Совете Видевших. Кхм, тем не менее, опыт, накопленный нами, не имеет цены
