какая же мать устоит перед таким обращением?
– Садись и слушай! – произнес Антон возбужденно, усадив ее в компьютерное кресло.
Она уже оттаяла и с интересом наблюдала за странными приготовлениями. Антон достал из шкафа детские гусли, одел халат и, подпоясавшись длинным шарфом, расположился на кровати. Постучав пальцем по невидимому микрофону, громко произнес:
– Раз, раз… раз, два, три – проверка связи. Как слышно? Прием-м-м!
Затем, артистически нахмурив брови, посмотрел в монитор и, усиленно окая, затянул искусственным басом:
– А послушайте-ка, люди добрые, сказ об Иване-свет-Абрамове князе Солнцеграда, лиходее изящнейшем!
Ой ты гой еси, русский человек,
Ты послушай быль небывалую.
На дворе уже двадцать первый век,
Только жизнь все как прежде не жалует.
Порешил народ во князья позвать
Не простого, а честного самого,
Чтоб ни дать ему, а дадут – не брать!
Ну и выбрал Ивана Абрамова.
Мать тихонько прыснула в кулак и неодобрительно покачала головой. Антон же, манерно откашлявшись, ударил в гусли и загудел еще сильнее:
Что тут, брат, почалось – ни пером писать,
Ни словами без мата не высказать!
Нервно курит кальян вся Мамаева рать,
Супротив того мэра с юристами.
Вот уж год минул, как у власти князь,
Погоди, народ, все изменится!
Токмо всё кругом непролазна грязь –
Обещал, подлец, а не женится!
Мать сидела красная, еле сдерживая смех, а Антон продолжал терзать расстроенные гусли:
Год второй прошел, князя грусть взяла –
Опустела казна государева.
Кинул клич в народ: не попомню зла,
Кто коня или дом мне пожалует.
И понес народ злато-серебро,
Поминая Мамая с татарами,
Во палаты его, да во мэровы.
Кто же хочет знакомиться с нарами?
Тут уже мать не выдержала и засмеялась в голос, замахав на артиста руками. Но слушать не перестала. Антон же, войдя в образ, старался что было мочи:
Вот купец несёт небольшой процент –
Половину всего лишь от прибыли.
Хочешь строить дом – ты его клиент:
Заплати, чтоб соперники выбыли.
Ну а коли смерд ко двору придет,
Да попросит грош на лечение,
От ворот ему будет поворот –
Объяснят ему пункт назначения.
Так и жил бы Иван, аки в масле сыр,
Да народ почал ерепениться,
Мол, в бюджете-то слишком много дыр.
Во острог
