style="font-size:15px;"> – Я сидела на скамейке у моста, соединяющего Старую и Новую половины, – с неожиданной силой продолжила молодая женщина. – Сидела там, видимо, давно, потому что ноги затекли. Они говорят, – она зло мотнула головой в сторону Баррон, – что я убийца. Ты можешь в это поверить? Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было!..
– Я совсем тебя не знаю, – с прохладцой отозвался он, прерывая поток ее мыслей. – В последний раз я видел тебя знаешь, когда?
Она побелела.
– Я застал тебя с ребенком, которого ты вздернула на дереве, – безжалостно продолжил Аксель. – Не волнуйся, девочка жива. Я вытащил ее из петли и запустил сердце.
Он хотел сказать еще много слов. Про то, что Энн повесилась, убив их ребенка. Про ее сообщения, которые он так и не решился стереть. Про рухнувший мир, про те чувства, которые уничтожили его. Про год мрака и одиночества, когда он медленно себя убивал в ночных клубах, пристрастился к запрещенным веществам, алкоголю и потерял связь с самим собой и с реальностью. Про то, как разрывали его душу любовь и ненависть. И стыд. За то, что он ничего не увидел. Чувствовал же, что с ней что-то не так. Но ничего не сделал, чтобы перепроверить. Он был опьянен.
Энн заплакала.
Аурелия не вмешивалась.
А Грин вдруг почувствовал, как эти слезы – ее слезы – медленно, но неотвратимо очищают его душу от пережитого кошмара. Ему вдруг стало легче дышать. Он расслабился, откинулся на спинку стула и, кажется, улыбнулся.
– Это была не я, – сквозь слезы прошептала девушка.
Монстр. Убийца. Душитель. Эдола.
Энн.
Его рыжеволосое солнце.
Его проклятие, надежда. Морок.
– Мне рассказали, – ответил он. – Ты хотела меня видеть. Зачем?
Ее глаза расширились.
– Я люблю тебя! – воскликнула она отчаянно и зло. – Как ты можешь сомневаться?
Грин прикрыл глаза. Замер. Кажется, он ничего не чувствовал. Буря внутри улеглась.
– Я не смогу быть с тобой. Нас разделяет судебная система, мораль и прошлое, о котором лучше не вспоминать.
– Я знаю, – неожиданно сказала она. – И ничего не прошу. Просто хочу, чтобы ты знал. Я теряла саму себя по капле всю жизнь. Знаешь, когда впервые надолго выпала из реальности? В больнице. Когда моя Ангела умерла. Тогда у меня пропало почти полгода. Я не знаю, что делала, но врачи говорили – психоз. Бросалась на стены, плакала, грозила отомстить. Я не знаю, о чем она говорила с Александром, не знаю, на что настраивала. Мне сказали, он покончил с собой в попытке меня защитить. Это правда?
– Он покончил с собой, потому что его застали над трупом маленького ребенка, из которого он делал инсталляцию.
Она отвернулась.
– Это жестоко, – сообщила она. – Жестоко раз за разом напоминать мне о том, что…
– Жестоко? – не выдержал Грин, снова резко выпрямившись. – Ты хотя бы понимаешь значение этого
