что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья – Бессмертья, может быть, залог! И счастлив тот, кто средь волненья Их обретать и ведать мог.
«Пир во время чумы»
Александр Сергеевич Пушкин
Снова перейдя вброд пенистый Пекос, свернув возле причудливого камня по левую руку и возобновив путь на север – вдруг «неожиданно» выяснилось, что второй поход или продолжение «первого великого» не оправдывает мнимых ожиданий. Вылазка оказалась менее приятной и в сравнении с предыдущей является полноценным выживанием или даже компанией, а не лёгкой конной прогулкой под звёздами на свежем воздухе, да и ещё после грозы. Здесь уже дождя так и не было, был только вдалеке и уже относительно давно. Зато, по ощущениям, от спешки – путь воспринимается более скоротечным, а всё былое болезненное состояние стёрлось из памяти.
Ныне приходится по высушенной растрескавшейся глинистой старой дилижансовой дороге, именуемой: «Долиной смерти», под палящим солнцем спешно переставлять вонючие ноги, в почти стоптанных сапогах из толстой кожи, с бестолково бряцающими бесполезными шпорами и увесистой ношей в холщовом мешке Большого Джона на плече, помимо доставляющего тянущее неудобство тяжёлого карабина на промасленном ремне, револьвера в кобуре на поясе и патрон.
Генри Джонсу почему-то хотелось страдать сильнее, чем он страдал на самом деле. Он вдруг выявил для себя важнейший закон подлой вселенной: не нужно ничего желать, ничего или кого-то ждать и надеяться на лучшее, тогда не разочаруешься, или конечно можно просто предать анализу ситуацию, вспомнить, что бывает гораздо хуже и наложив обстоятельства на теорию разумного инфантилизма собраться духом, успокоиться и перестать бояться. В голове обычно недалёкое будущее выглядит красочно, фигурируют образы в скудных декорациях, как во сне, а в действительности случается наоборот или куда хуже, лишь в редких случаях удаётся угадать последующую действительность, но нужно обладать богатейшими познаниями, опытом, начитанностью и природным умом, всего этого у него пока не имелось в должном наличии, но, как и все он так не считал. Наверное полезно делать затяжные передышки в любовании самим собой. Ранее он не сталкивался с разочарованиями в себе, в отличие от Мориса Бина, который даже не думает в данный момент о таких пустяках, они естественны, а сам он на краю, он скоро сдохнет и смакует неизведанное, он счастливо пожил всласть, он абсолютно счастлив и сейчас, так как лучшая в жизни та пора, когда не знаешь, что делать дальше и просто интуитивно выполняешь свой долг, осознавая, что позади уже гора выполненных великих задач заданных самому себе, есть о чём вспомнить и чем гордиться.
На ныне бесславно сгоревшем постоялом дворе Джонс рассчитывал, что мудрый старый ковбой ответит на все мучащие его любопытство вопросы, но не сложилось, дел было невпроворот. В новом пути Генри уже шедший позади и с поклажей на плечах внезапно ускорил широкий шаг, дабы нагнать товарища в драном чёрном пыльнике и наверстать упущенное:
– Не хочу вдруг показаться чересчур назойливым… Как бы этак
