ручей, протекающий издалека мимо комбината и впадающий в озеро. Оно звалось Луцевым, по фамилии первого поселенца. Рядом еще два: Пасюково и Верблюжье. Водоемы наполнились крутым кипятком. От былого пристанища для несметной дрофы, утки и гуся остались одни воспоминания, зато образовалась огромная баня под открытым небом.Так появилась Горячка. В своем истоке, за забором комбината, она бурлила в узкой промоине со скользкими, цвета вороненой стали, краями и дышала опасным жаром. Дальше ее нрав постепенно стихал. Обитатели низких мазанок, расположенных вдоль озер, прокапывали от их русла канавы к своим огородам, где выращивали помидоры, огурцы и капусту. Никель, кобальт, и кто знает, что там было еще, обеспечивали обильные урожаи.
Чем дальше от истока, тем шире становилась Горячка. Дальний берег первого озера едва угадывался в теплых испарениях, поднимающихся плотными слоями по примыкающей многометровой стене шлакоотвала. На ближний берег шли семьями, компаниями и поодиночке. Одни – помыться, вторые – постирать, третьи – попарить кости. Считалось, нет лучшего средства от ревматизма, чем Горячка. Ночами сверху из громадных ковшей железнодорожного состава с грозным рокотом обрушивался жидкий шлак, озаряя небо и добрую половину поселка.
Во втором озере речка, вырвавшись из протоки, намыла чистейшего песка и образовала мелкий плес к радости местной ребятни, не умолкавшей до глубокой темноты. А Горячка бежала дальше, ее опять ожидали узкое русло и перемена названия. Быстрянка, утомившись от долгого пути, успокаивалась, замедляла ход, раздаваясь в разные стороны и в глубь, и наконец встречалась с Уралом. В месте слияния плавай хоть в холодной, хоть в горячей воде, а хочешь – одновременно в разных: ощущения непередаваемые.
3
ПОСЛЕ разговора с редактором стены коридора словно раздвинулись, а лампочка стала ярче. Но автобус, на обратном пути, казалось, полз, как черепаха. Он остановился возле комбината, раскрыл двери сменным рабочим. А мне ведь больше с ними не ездить, спохватился Рекаев, ни к семи утра, ни к часу ночи, не обливаться потом вместе Володей Бойко, Яшкой Ткачем и Петром Яковлевичем по колено в затопленном зумфе, не жечь подошвы сапог на прокалочных печах, ремонтируя тельфер. Не налить больше в стакан водки в душной распределительной подстанции и махнуть под несмолкаемый гул магнитных пускателей, контакторов и автоматов. А если на новом месте ничего не получится и придется возвращаться как побитой собаке под ухмылки и смешки? Мысли теснились и путались… С какими глазами опять идти к старшему электрику цеха Михайлову, который взял его назад после очередного увольнения «по собственному».
Дома он все рассказал Инне. Жена узнала о его слабости, как он называл свои сочинения, в первый же вечер знакомства. Надо было как-то обратить на себя ее внимание, и он без предупреждения вспомнил давнишние строки, написанные еще до армии:
У наших женщин большой и славный путь,
Он розами усыпан по колено.
