всеаальхарнский Валько Младич по дряхлости лет давным-давно успел впасть в детство и уже долгое время был фигурой номинальной, ничего на самом деле не решающей. Он вступил в должность еще при отце государя Миклуша, прославился по всему Аальхарну непримиримой борьбой с ересями и колдовством, но, когда Шани пришел в инквизицию уже не академитом, а младшим сотрудником, Младич давно не имел никакого веса ни в каких раскладах.
Сидя на маленьком кожаном диванчике в приемной, Шани вспоминал о том, как Младич вел у него курс в академиуме, обучая богословию и древним языкам. По слабости телесной жечь ведьм и расправляться с еретиками он не мог уже тогда, но теоретиком был превосходным. Шани до сих пор хранил листы с лекциями Младича в одном из ящиков своего рабочего стола.
Гривеш, верный слуга и давний помощник шеф-инквизитора, бывший немногим моложе своего господина, неторопливо вышел из кабинета, опираясь на трость, и оставил дверь открытой.
– Прошу, ваша неусыпность.
Поморщившись от боли в спине, Шани поднялся и прошел в кабинет.
Да, с годами здесь ничего не менялось: те же самые книги на полках, тот же трактат Герта Двоеслова, по-прежнему раскрытый на пятой странице, то же огромное чучело медоеда, которое однажды здорово напугало Шани-академита. Младич застрелил этого зверя собственноручно в те времена, когда инквизиторам еще позволялось охотиться. Время здесь словно застыло. В кабинете царил запах ветхих книг, лекарств и умирающей плоти. Шани невольно поежился.
Сам же хозяин кабинета сидел возле окна в кресле на колесиках, опустив изуродованные жестоким артритом руки на Запольскую икону Заступника, и ласково улыбался. В мутно-голубых глазах не было и тени мысли, словно шеф-инквизитор давным-давно ослеп.
Шани подошел поближе и негромко произнес:
– Доброе утро, ваша бдительность.
Младич повернулся на звук голоса и улыбнулся:
– А, Шани! Здравствуй, сынок. Как поживаешь, как учеба?
«И ведь в отставку его не отправишь, – отстраненно подумал Шани, устраиваясь на стуле напротив, – должность-то пожизненная. Даже патриарх, главный распорядитель и устроитель инквизиционных дел, ничего не сможет сделать».
– Я уже закончил академиум, наставник. Теперь вот сам преподаю.
– Умница, – искренне обрадовался Младич. – Я всегда знал, что ты далеко пойдешь. Если понадобится, можешь пользоваться моей библиотекой, там много редких книг.
– Благодарю, – кивнул Шани.
Практически на все книги шеф-инквизитора он наложил лапу еще три года назад, обнаружив в шкафах Младича уйму бесценных фолиантов. Первое и единственное издание Пикши Боговера, святого еретика – да за одну эту книгу можно было бы приобрести половину столицы, а она медленно гнила за створками шкафа, всеми забытая и никому не нужная. Почему бы и не забрать, если владелец ими все равно не интересовался?
– Как вы себя чувствуете, наставник?
Младенческая улыбка шеф-инквизитора стала жалкой.
– Я
