style="font-size:15px;"> Армия генерала Самсонова в составе пяти корпусов ударила по немцам в районе Млава – Сольдау. Завязались тяжелые бои.
Из ставки летят ликующие телеграммы о первых «значительных успехах».
Скептики оказались правы.
Армия генерала Самсонова уничтожена почти целиком. Наши потери превзошли всякие ожидания. Называют цифру в двести тысяч человек. Сегодняшние газеты точно воды набрали. Но о несчастье под Сольдау знают уже все части петербургского гарнизона.
Слухи проникли в офицерскую среду. От офицеров через денщиков – в солдатскую массу.
Генерал Самсонов по одной версии взят в плен, по другой, видя гибель своей армии, застрелился.
Оптимисты, торопившиеся с наступлением, винят теперь во всем Николая Николаевича.
– Мы знали заранее. Мы это предвидели. Какой он главнокомандующий? Это – икона! Это Куропаткин № 2. Нужно не молиться, а действовать, уметь предвидеть, маневрировать.
Все же неудача не сокрушила казенного оптимизма тех, для кого оптимизм – профессия и служебная обязанность. По крайней мере, они этого не показывают.
– В начале войны нам, русским, всегда не везет, – говорят они. – Так было в 1712 и 1812 годах. Первые поражения нам необходимы, они вызывают грандиозный подъем духа во всех слоях населения. В первых поражениях сгорает наш национальный недостаток – лень.
Встретил в обед Граве.
– Оскандалилась наша непобедимая, – говорю я ему.
Сдержанно пожимает плечами.
– Ничего не поделаешь. Судьба. Все в руках всевышнего.
Меня взорвало это тупоумие.
– Не пойму, Август Оттович, какому богу вы молитесь. Христу, изгоняющему кнутом торгующих из храма, или Христу, учившему подставлять правую щеку, когда бьют по левой? Или, наконец, богу Спинозы и богу Бергсона.
Он обиделся и густо покраснел.
– С вами бесполезно говорить на эти темы. Вы не верите в наличие бога. Не верите в историчность евангелий. Что ж? Дело вкуса. Теперь безверие становится модой.
Не дожидаясь моих возражений, он строго поджал сухие губы, повернулся и пошел прочь.
Какой кретинизм, в самом деле!
Спрятался за широкую спину своего бога и думает, что ему все ясно. Нашу армию разбили – так бог захотел. Холера скосила полдесятка губерний – так захотел бог. Под трамвай попал на улице и ног лишился – так бог захотел.
Сто тысяч на бегах выиграл – опять тот же бог помог.
Попы, выдумавшие бога, создали хороший заслон для тех, кто творит всякие мерзости, защищая этим заслоном прогнивший класс эксплуататоров от гнева эксплуатируемых.
Я спекулирую на бирже, создаю искусственный голод, развратничаю, пью, убиваю, воюю, граблю, но мое дело маленькое. Я ни за что не ответствен. Мало ли куда я ехал: я – не я, лошадь – не моя. Надо мной есть бог, ему виднее, что и как. Всякий мой шаг и удар предопределены свыше.
Выгодно всем Граве жить с такой философией.
