полных оборотов совершило солнце над его головой, но старым он не выглядел. Заматерелым – да, но отнюдь не стариком.
– Где можно увидеть этот ваш купол? – испанец тряхнул головой, чтобы убрать непослушую прядь, но настырный слегка вьющийся локон упрямо вернулся на законное место, – Там имеются входы и выходы? Как вы попадаете в море?
– Мы ныряем в сенот, – пояснила русалка, – Это такое место, где…
– Где протекают подземные воды, знаю, – кивнул моряк, – Глубокое озеро на месте провала известняковой пещеры. Таких мест на Юкатане полно.
– В Кулуакане тоже достаточно. И в таком случае, ты должен знать: сеноты очень глубоки. Мы погружается в них двуногими людьми, но спустя время грань купола истончается и мы меняем свой облик.
– Все? – хмыкнул нервно чужеземец, – Все так умеют?
– Каждый житель подземного острова. Каждый тланчанин, – подтвердила Иш-Чель.
– И за пределами купола обратно обернуться человеком уже не можете?
– Не можем.
– Хорошо, – испанец покивал своим мыслям, – Уже что-то.
Моряк глубоко вздохнул, тряхнул головой и растёр лицо, как растирают иногда, чтобы взбодриться.
– Как же ты привела меня сюда? Через пять тысяч лиг и глубокий пещерный разлом, – два карих глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами посмотрели на тланчану испытуще.
Сердце загрохотало как бешеное. Забил по вискам сумасшедший пульс.
Единственный вопрос, на который Иш-Чель отвечать не желала. Категорически. Не сказала отцу, не скажет и чужеземцу.
– Я не помню, – повторила тланчана, озвученную вождю версию, – Была напугана. Не поняла, как это случилось.
Двуногий резко сник.
Поверил или нет, но самой главной тайны не выведал.
Отвернулся разочарованно, подошёл к полукруглому ротанговому столику и принялся рассматривать ножи, да астролябии из личной коллекции Иш-Чель.
Тланчана действительно не знала, как можно вернуть двуногого на поверхность. Понимала лишь, что на обратный путь её сил уже не хватит.
– Значит, тебе неизвестно, как помочь мне, – вздохнув, моряк взял одну вещицу, покрутил и положил на место, – А какие планы на меня у вашего правителя, не говорил? – взял другую вещицу, потом третью, четвертую, на последней остановился, нахмурившись.
– Не говорил, – ответила Иш-Чель виновато. Устыдилась, что так и не спросила отца о судьбе человеческого мужчины, – Но я поведала вождю о твоём благородном поступке. Здесь, в Кулуакане, ты наш добрый гость. Никто не посмеет обидеть тебя.
Моряк усмехнулся.
Скривился и досадливо мотнул головой.
Погрузился в своим мысли, продолжая разглядывать человеческие безделушки.
– Знаешь что это? – заметив какую-то вещь, испанец резко сменил тему беседы, взял со столика складной нож
