style="font-size:15px;"> Страшный кошмар, что она испытала на том человеческом судне, стал для Иш-Чель суровым жизненным уроком.
Но великий Тлалок милостив!
Тланчана отделалась лёгким испугом, что в том совершенно безвыходном положении казалось с родни самому настоящему чуду.
Чудом и было.
С чего вдруг тот хмурый человек, что собирался её не то зарезать, не то продать, вдруг резко изменил свои планы и вздумал помогать ей? Тот единственный двуногий, чьё лицо русалка накрепко запомнила.
И голос.
Повелительный тон, отдающий приказания. Громкий рявк, которым моряк осадил шутника и низкий шёпот, которым просил «замолвить словечко перед хозяином морей».
Однажды до ушей Иш-Чель долетело слово, которое, по слухам, люди использовали в своём обиходе – куртуазный. Что оно значило, тланчана не понимала, но слово казалось таким вычурным, таким забористым, так оно звучно перекатывалось на языке, что хорошенько врезалось в память.
Тот человек с корабля, по её мнению, был именно таким – куртуазным. Именно так его хотелось живописать.
Иш-Чель понимала: моряк намеренно пошёл против более влиятельного и сильного сородича. Зачем и почему – вопрос интересный. Но бросить в беде странного, противоречивого и бесконечно куртуазного двуногого дочь вождя не смогла.
Теперь сидеть Иш-Чель взаперти в родительском поместье, да передвигаться по городу исключительно в окружении плотного кольца охраны.
И поделом.
Сама виновата, глупая.
Едва солнце зашло за горизонт, тланчана отошла от окна. Полотно с узорчатой вышивкой грузно опустилось, в светильнике с тряпицей, щедро пропитанной кокосовым маслом, затанцевал огонёк. Моргнул приветливо, отражаясь в диковинных вещицах, компасах, астролябиях и половинке разбитого зеркала.
Иш-Чель расплела смоляные косы, распустила ремешки сандалий, да присела на мягкий топчан.
Светильник погасить не успела.
Снаружи кто-то закопошился, зашуршала тяжёлая ткань оконной занавеси, один прыжок – и в проёме показался тот самый двуногий моряк, которого сердобольная тланчана, – не приведи Тлалок, чтобы узнали как именно! – притащила в Кулуакан. Заметив побледневшую от испуга Иш-Чель, мужчина спешно приложил палец к губам.
– Тихо, не пугайся! – человек вскинул руки в капитулирующем жесте, – Ничего не сделаю, поговорить хочу.
Тланчана медленно кивнула. Визит, конечно, неожиданный, но от двуногого не исходило опасности.
– Стар я уже залезать в окна к прекрасным сеньоритам, – перекинув ноги, моряк резво спрыгнул, но, не заметив уступ, налетел коленом, – Ну здравствуй, Иш-Чель, рад видеть тебя в добром здравии, – потирая ушибленное место, комично прокряхтел он.
Пожилой лекарь выболтал человеку имя русалки. Что ж, тланчана тоже помнила, как обращался к моряку его товарищ.
– И ты здрав будь, Тиен.
