через русло реки мост. Это было бы еще лучше – где мост, там и дорога, а где дорога, там и люди, а значит кто-нибудь да ответит на мои вопросы.
Отложив в голове ориентиры для маршрута до предполагаемого нахождения моста, я по привычке перекрестился и начал легкий спуск с холма. Настроение поднялось, как соловей к небесам. Неудержимо захотелось запеть, что я себе с удовольствием позволил, но, на всякий случай, с ограничением в громкости издаваемых моим горлом куплетов:
В тишине лесов и гор кромешных
Бродит лучник – смелый и озорной,
Оружие в руках, стрелы на плечах,
Он идет сквозь бескрайний простор!
В свете рассвета, когда солнце взойдет,
Он прославиться, пройдя все пути.
Стрелы пусть свистят, пусть сердце горит,
Судьба ему помогает идти.
Счастливая улыбка у него на устах,
Он песню поет на просторах дорог,
Удачу поймав, он вновь обретет,
Родные землю и дом.
Как быстрый сокол, он стрелой пролетит,
В каждом мире увидев его красоту,
Куда бы ни пришел – свободу с песней несет,
Путешественник, лучник, герой.
В лугах безмятежных, полях и холмах,
Он не опустит своей руки,
Отразиться солнце на стальных остриях,
Когда запустит он в небо стрелы свои.
С улыбкой встречает он каждый рассвет,
Приключения ждут впереди,
Он станет легендой в песнях людей,
Навеки веселым и молодым!
Именно эта песня пришла мне сейчас на память и я горланил её искренне и от всей души, проходя по непаханым лугам и вдоль березовых рощиц.
Ох, как же соскучился я по своему луку!
Мой друг Колмак, как оказалось, передал его Шандалу на хранение, а тот, в свою очередь, передал его в одну из лабораторий на изучение. Помню, как от обиды и досады, я чуть не впал в праведный гнев, когда узнал об этом. Мое воображение тогда нарисовало мне картину, как невероятное оружие, которое проявляло свою мощь исключительно в моих руках, было распилен на мелкие кусочки, которые покоились под микроскопами или были засунуты в разные аппараты и приборы. Но, как и в большинстве подобных случаев, я оказался неправ – лук мой был цел, невредим и покоился, вместе с моими же топорами, в большой инженерной лаборатории, где с ним обращались бережно и нежно, а если и брали в руки, то исключительно в перчатках.
Но, не обращая внимания на все мои уговоры и споры, в это первое самостоятельное задание мне не выдали ни лук, ни топоры. Вместо этого сунули невзрачный меч, не обладавший никакими чудесными свойствами, да пару ножей – хозяйственный, что болтался в кожаных ножнах на поясе справа, и боевой, пристегнутый к поясу за спиной. Готовившие мой выход в этот мир специалисты имели мнение, что это
