подробная характеристика персонажей134
В первой книге, в портрете Кефала, также дается совершенно иная характеристика, чем во всех предыдущих и самых ранних диалогах, который на самом деле предстает как самый верный и почтенный представитель старого времени с его великолепно наивным, но и ограниченным, прямым и нерефлектированным подчинением тому, что дано в законе и обычае и в народных верованиях в нравственной, государственной и религиозной жизни. Простое величие и достойное посвящение, а также барьер этой чисто практической точки зрения, в силу которого она все же охватывает простое дело-праведность по отношению к людям и богам в смысле того обычного благочестия, которое в своей наготе раскрывается в Евтифроне, и тем самым поддается рефлексии, которая неизбежно проникает во все времена и не просто поднимается ею на более высокую, более осознанную основу, но обязательно поднимается ею на более высокую, более осознанную основу, не просто поднимается им на более высокую, более сознательную основу, но обязательно должен быть разрушен сам, прежде чем такая основа может быть создана, – описаны с не меньшей яркостью. Сам Кефал не смог противопоставить сомнениям против бессмертия никакого действительно внутреннего сопротивления, идущего из глубин сознания, и не такое сопротивление, а лишь низший мотив (см. с. 386, A. и далее) страха перед будущим, который отвратил его от этих сомнений, как это часто бывает, и он просто вернулся к грубым народным представлениям об этом будущем (с. 330. D. и далее). Если мы уже нашли в беге факела упоминание о бессмертии и, следовательно, о десятой книге, и если весь облик этого старика, который приближается к смерти и приближается к ней со спокойствием и радостью, и весь его разговор с Сократом о старости и смерти наводит нас на мысль о пределе земного существования, то это прямое упоминание о жизни за гранью не оставляет нам никаких сомнений. Только в таких изолированных стариках старое еще проступает в новом, и поэтому образ Цефала проносится мимо нас мимолетно и больше не встречается в начале произведения, чтобы освободить место для образа его наследника Полемарха (с. 331. D. Е.).
Сам он теперь представляет то же направление, но в преображении, которое оно претерпело благодаря постепенному проникновению размышлений, и характерно, как уже отмечалось, что он делает Симонида, самого раннего посредника между старым и новым среди поэтов, благоразумного человека мира, своим человеком силы, как и его отец (с. 331. A.) глубоко религиозный Пиндар, который, по общему признанию, не мог противостоять определенному влиянию постепенно наступающего рационализма (см. ниже, раздел VIII). Таким образом, народно-религиозный фундаментальный взгляд Кефала полностью отступает в Полемархе, и даже если он показывает себя свободным от фактически пагубного влияния софистики, вся его точка зрения такова, что он не в состоянии защититься от диалектической критики, практикуемой
Die folgende Skizze schliesst sich ganz und gar an die vortrefflichen Ausführungen von Steinhart a. a. Ο. V. S. 41 – 57. u. S. 667 – 672. Anm. 48—84.
