не быть на виду. И все же ей кажется, что половина собравшихся в огромном зале пялится на нее. Она бросает дерзкие взгляды в ответ, борясь с желанием продемонстрировать оскал.
Бальный зал Леты напоминает Сейер Симту в миниатюре: серия кругов, которые к центру становятся все красивее и богаче. Слуги, телохранители и дворецкие стоят у стен, не участвуя в происходящем. Это окраины. Несколько шагов в зал – и оказываешься среди людей, которые изо всех сил стараются сделать вид, что находятся здесь по праву. Это бедные районы. А еще несколько шагов – и попадаешь в окружение Великих Домов, образующих блистательный центр. Ее мать была одной из этих людей, сияющих, как мотыльки-пламеницы, которые наполняют фонари в Районе Садов. Правда, это было до того, как она оступилась и оказалась в темноте.
Предполагается, что Сейер будет общаться с собравшимися, но блеск и пустые разговоры вызывают у нее головную боль. Окажись здесь нелегальный торговец магией, он бы заработал себе на флот торговых судов. Гости сверкают от избытка магии, как драгоценные камни, – символ их статуса. Только самое лучшее для молодых лордов и леди Симты.
Когда какой-то мужчина пытается заглянуть ей под платье, Сейер едва удается побороть искушение стянуть у него что-нибудь из кармана. Только ради практики. С тех пор как она покинула квартал Грифона, ей ни разу не удалось применить свои навыки. Да и необходимости в этом не было. Лета, ее опекунша, ни в чем ей не отказывала. И всем рассказывала, что ее новая ершистая подопечная – дальняя родственница, которая прежде не жила в больших городах. Похоже, никто и не догадывался, что она дочь опозоренной Нади Сант-Хельд.
В отличие от матери Сейер выросла среди каналов Грифона. Они жили над лавкой торговца серебром, в четырех комнатах, где пахло полировкой для металла и пропахшими дымом обносками, которые им присылали друзья, хотя и никогда не приходили их навестить. Еще несколько месяцев назад Сейер с трудом представляла себе квартал Пегаса, который находился за сетью каналов. Он казался ей другим миром из-за тоскливых историй матери, которые всегда начинались со слов «ах, если бы». Ах, если бы она подождала, пока Вилло Регинс сделает предложение, а не поддалась его желанию получить любимую Ночную птицу. Ах, если бы он пришел в себя и заявил, что они принадлежат ему.
Магия Сейер проявилась поздно: всего шесть месяцев назад. И мать захотела показать ее Мадам, но Сейер отказалась. Но потом мама начала кашлять так, что платки окрашивались кровью, а ее «ах, если бы» зазвучали невнятно и тревожно.
Ах, если бы ты присоединилась к Ночным птицам, ты бы могла вернуть нас в свет.
Сейер не собиралась вступать в круг, которому когда-то принадлежала мать, но пообещала сделать это в надежде, что это поможет той выздороветь. Однако этого не произошло. Мать умерла, а Сейер осталась одна. Она продолжала сомневаться, становиться ли Ночной птицей. Но что еще ей оставалось? Считать каждую монету, продавая кофе? Или вступить в банду? Или обратиться к отказавшемуся от нее отцу? Последнее представлялось ей невозможным. Так она и оказалась здесь, в
