на чужие мнения, пока другие предпочитают формировать собственную точку зрения практически во всех вопросах. Первые склонны верить, что они будут представлять собой силу, проявляя солидарность со многими другими людьми в продвижении некой авторитетной точки зрения, вторые – что будут представлять собой силу, самостоятельно докопавшись до правды и получив за счет этого возможность увеличить свое влияние. Первые могут направлять смелость в какое угодно указанное им русло или не иметь ее вовсе, вторым нужна смелость для поиска и принятия альтернативных способов мыслить и действовать, а также для их отстаивания. Первые соглашаются находить отдушину в разного рода иллюзиях, вторые сильнее рискуют сорваться в саморазрушение. Осмысляя это сейчас, Андрей начинал лучше понимать прежних знакомых. Он невольно представлял, как они пережили бы разные ситуации, в которых никогда не были, и видел такие плоды своей фантазии вполне вразумительными. С их помощью Андрей будто бы тоже увеличивал свой жизненный опыт, пусть и не соприкасаясь с окружающим миром, не контактируя ни с одним из его обитателей. Причем этот новый жизненный опыт он находил полностью осязаемым, и с его накоплением начинал чувствовать лучшую готовность к сложным разговорам, трудным решениям, осознанию обременительных истин.
Отчасти новый жизненный – не только художественный – опыт ему давало и написание картин. Во время работы Андрей иногда погружался в непростые психические состояния, находясь в которых мог понять многие сложные аспекты жизни еще глубже, начать точнее ориентироваться в ее явлениях, будто пережив ряд тяжелых, нетривиальных событий. Так, во время написания огромного, возвышающегося над водой строения, которое внизу переходило в замысловатые кубовидные структуры, Андрей достиг крайней степени сосредоточенности, сравнимой со степенью сосредоточенности пилота истребителя во время сложного маневра. И в этом далеко не типичном для себя состоянии внезапно открыл, что такая предельная концентрация умственных и психических сил может мешать его способности держать в сознании даже самые простые и очевидные для самого себя истины, будто происходило резкое расстройство мировоззренческого фокуса. Он мог бы даже вчистую предать свои убеждения в части добра и зла и только с большим запозданием это заметить. Нечто подобное, но намного в более легкой форме, происходило с ним и прежде. Например, однажды, пока его ум был занят планированием финансовых операций, он позволил себе крайне негуманные высказывания в отношении людей, продающих услуги их фирмы. Позднее озвученные им негативные реплики о других людях отрицательно сказались на нем. Он резко утратил благосклонность одной очень интересной ему компании, представители которой узнали об озвученной им неблаговидной точке зрения и, будучи сторонниками культуры внутрикорпоративного равенства, более не стали иметь с ним дела. Андрей был уверен тогда, что в результате утратил несколько интересных
