улице, кроме него, никого не было.
Поселок существовал давно. Многие хозяева купили в дополнение к своим участкам соседние, построили большие дома, и, по словам Кати, теперь дачников в поселке стало заметно меньше, чем во времена ее детства.
Катиным родителям тоже хотелось купить второй участок, но, когда один подходящий, расположенный между ними и Ликиным отцом, выставили на продажу, сосед Всеволод Сергеевич покупку перехватил.
Катя об этом не жалела. Она любила дачу, но не настолько, чтобы жить там по полгода, как другие, и маленький садик ее вполне устраивал.
Рабочего-узбека Михаил заметил, не дойдя до магазина нескольких метров. Рабочий косил траву около высокого сетчатого забора.
– Аслан! – позвал рабочего Михаил.
Аслан работал в поселке уже несколько лет. Косил траву, ставил заборы, помогал при строительстве.
– Здравствуйте, – вежливо ответил Аслан.
Аслану было лет тридцать. По-русски он говорил абсолютно чисто, многим местным у него бы поучиться.
– У нас соседка утонула, – зачем-то сообщил Михаил. – Слышал?
– Слышал.
– Это мы полицию вызвали. Мы с Катей заметили, что сланцы у берега стоят, а Лики нет.
Аслан молча покивал.
– Как мама?
Впервые в этом году Михаил и Катя приехали сюда с сыном в конце апреля. Перепуганный Аслан разбудил Михаила рано утром.
– Мама! – говорил он и плакал. – Маме плохо!
До дома Аслана они бежали. Причем Михаил, никогда не считавший себя хилым, с трудом догонял щуплого узбека.
Бежать необходимости не было. Инфаркта у женщины не оказалось, но сердцем обязательно стоило заняться, и как можно скорее.
– Ей нужно сделать операцию, – объяснил Михаил, выписав нужные рецепты и выйдя на крыльцо старого деревенского домика.
Тогда он и узнал, что Аслан купил в деревне дом и перевез сюда семью. Та была по русским меркам большая: мать, жена и трое детей.
– Без операции она в инвалида превратится. Не затягивай с этим. Счет идет не на дни, но затягивать не стоит.
Испуганный Аслан послушно кивал. Потом попытался сунуть Михаилу деньги, сильно его разозлив.
С тех пор Михаил Аслана не видел.
– Как мама? – повторил он.
– Она умерла, – рабочий отвел глаза в сторону. Наверное, он сильно напряг губы, потому что они у него побледнели.
– Как? – опешил Михаил. – Черт… Ты не положил ее в больницу?
Аслан молчал.
– Зайдешь к нам сегодня? – вздохнул Михаил. – Нужно траву скосить.
– Зайду.
Аслан взялся за газонокосилку, Михаил вошел в магазин.
Пятидесятилетней женщине с узким восточным лицом требовалась всего-навсего небольшая операция. Та заняла бы двое суток.
– Чиабатту, – попросил Михаил молодую девушку за прилавком. Девушка была новая, он впервые ее видел. Волосы у девушки были выкрашены красными перьями. – И боржоми.
Когда,
