воспользоваться теплой погодой, улизнул с уроков и побежал домой за этюдником и красками. На счастье Люса, мамы дома не оказалось. Юноша мигом собрал необходимые принадлежности в этюдник, сложил его и, повесив на плечо, поскорее выскочил на улицу. Люс поднял глаза и, щурясь от солнца, с удовлетворением отметил, что небо до сих пор оставалось практически чистым: редкие облачка, словно заблудшие овечки, проплывали мимо и, не задерживаясь, бежали дальше. Поправив лямку сумки, Люс направился к Диким Берегам.
Он с наслаждением думал о предстоящем творческом процессе, в одиночестве и спокойствии. Однако его мысли то и дело возвращались к недавней стычке с Кабаном. После встречи с ним у Люса слегка гудела голова и болела левая скула, на которой расплывался сине-багровый синяк. Но это мало волновало юношу. Как и постоянные обидные слова, тычки, подколы, сыпавшиеся на Люса чуть ли не каждый день. Больше всего Люса взбесили слова Кабана об отце, о том, что тот мог не вернуться не потому, что погиб, а потому, что нашел новую семью. Изредка и у самого Люса мелькали такие мысли, но он всегда отгонял их прочь. Подобное просто не укладывалось в голове. Отец никогда бы так не поступил с ним и с мамой.
В смутных мыслях Люс, наконец, вышел к мосту, перекинутому через глубокую теснину. Гомон и суета городских улиц остались позади. Справа шумел водопад, слева, вдали, плескалось мирное море, по дну расщелины струилась бурная река Хьярта. Впереди вытянулся каменный арочный мост, соединявший район Диких Берегов с остальной частью Падоко еще с незапамятных времен. О древности моста говорили полуразрушенные статуи, которые украшали парапеты, да местами обвалившийся камень под сводами.
На мосту не было ни души. Впрочем, ничего удивительного – Дикие Берега был самым малонаселенным районом города, поэтому и днем встретить человека здесь случалось редко.
Вдруг на противоположной стороне ущелья показалась громыхающая тележка, чем–то доверху груженная и плотно закрытая парусиной. Человека, везущего поклажу, не было заметно, однако видно было, что повозка катится с трудом и ее упрямо клонит в сторону. Въехав на мост, телега возмущенно заскрипела и загрохотала еще громче, стуча колесами по неровным каменным плитам. Внезапно повозка, споткнувшись о выступающий булыжник, резко подпрыгнула, а разболтавшееся переднее колесо тут же сорвалось с оси и отлетело в сторону. Возок накренился и осел набок.
Люс бросился на помощь: схватил колесо, катившееся по мосту, и подбежал к тележке. Её хозяином оказался невысокий старец с длинной, посеревшей от грязи, бородой, в которой запутались мелкие веточки и листики. Он был одет в непонятную серую хламиду, висевшую на его костлявом теле бесформенным мешком. Спутанные седые волосы до плеч распущены, а спереди заплетены в тонкие косички и убраны назад. На запястьях – несколько браслетов, собранных из камушков, ракушек, монеток, желудей. Красноватое лицо старика было изборождено морщинами. Кустистые брови почти закрывали синие глаза, в глубине которых
