Люс не выдержал, поднял футляр, осторожно открыл его и достал одну баночку. Затем закрыл его и бережно положил на землю. Попробовав краску на палитре, юноша подивился её безукоризненной синеве. Насыщенный чистый цвет завораживал. Люс неотрывно глядел на него, потом, словно загипнотизированный, перенес взор на бумагу, и рука сама начала колдовать над наброском. Смешивая ультрамарин с другими цветами, юноша теперь получал нужные ему оттенки. И с каждым взмахом кисти картина будто оживала: море клокотало и пенилось, свинцовое небо, казалось, опустилось к самой воде, грозно свистел ветер, а одинокий корабль болтало из стороны в сторону.
Для Люса вокруг уже ничего не существовало. Перед собой он видел лишь вздымающиеся валы, сгустившиеся темные тучи да солнце, в одно мгновение из светло-желтого ставшее черно-багровым. Он слышал, как ревут бешеные волны, рокочет яростный вихрь, скрипят снасти на корабле и оттуда доносятся крики.
Внезапно солнце исчезло, будто его проглотило чудовище. Наступила непроглядная тьма.
В тот же миг сильный порыв ветра толкнул юношу. Люс упал на четвереньки, ощутив под собой мокрый дощатый пол, который в следующую секунду накренился. Люс покатился вниз. Чья-то цепкая рука, больно сжав запястье юноши, рванула его в сторону; Люс нащупал канат и тотчас за него ухватился. Грубый хриплый голос рядом прокричал сквозь дикий шум:
– Держись, парень, сейчас накроет!
Едва слова успели долететь до слуха Люса, как его с головы до ног окатило холодной водой. Все тот же голос вблизи смачно выругался. Юноша тряхнул мокрыми волосами и утер с лица соленую воду.
Вдруг вспыхнула молния – и Люс с ужасом увидел освещенную на миг палубу корабля, заливаемую водой то с одного борта, то с другого. Юношу забила крупная дрожь. Он намертво вцепился в канат и крепко зажмурил глаза. «Это кошмар. Я уснул. Ничего этого нет», – в страхе твердил он про себя. Но сумасшедшая качка не прекращалась, а ветер ревел по-прежнему.
Люс открыл глаза. Сердце его гулко колотилось, посиневшие пальцы, казалось, окаменели. Убрав со лба налипшие волосы, он огляделся вокруг. Тьма переставала быть кромешной: море кипело в белоснежной пене, все чаще сверкали молнии. На корабле все было в движении: одни матросы бегали по звенящим вантам закреплять паруса, другие, навалившись на помпы, откачивали воду, человек пять было приставлено к штурвалу. Недалеко от Люса, крепко держась за перила лестницы, ведущей на шканцы, стоял кряжистый невысокий мужчина с темной густой бородой и черными волосами, собранными в «хвост». Его широкие штаны и синяя куртка, из-под которой виднелась серая рубаха, насквозь промокли. Хриплым голосом (по нему Люс узнал человека, который несколько мгновений назад помог ему) он выкрикивал команды, перемежавшиеся с руганью, и глядел на верхушки мачт – туда, где лихие марсовые, держась одними ногами, резали рваные полотнища и крепили новые.
Сначала один, потом второй удар волны положил судно почти на бок. Корабль уже не плыл, а, казалось, летел среди разбушевавшегося моря, чертя реями по вздувшимся валам.
