чуть с горя не умерла. – Люс запнулся, вспомнив те тяжелые времена, когда Элида после похорон слегла и долго болела.
– Чуть? – Алаин нахмурился и как-то странно изменился в лице. – О чем ты, Люс? Я вернулся и узнал, что … – мужчина глубоко вздохнул, – что мама утонула.
– Не может этого быть! – вскричал Люс.
Матросы, драившие палубу поблизости, вскинули головы и уставились на отца и сына.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – Алаин положил руку на плечо Люса.
Люс отдернул руку и раздраженно проговорил:
– Что ты такое говоришь?! Мама жива! Мы прожили с ней вместе восемь лет! Без тебя! А где ты был? – Юноша почти перешел на крик.
– Что это ты тут, Люс, разорался? – Мужчина со шрамом подошел к разговаривающим. – Тебя на носу слышно. А раньше тихий такой был.
– Раньше?! – воскликнул юноша. – Да откуда вы меня вообще знаете? Я вас в первый раз вижу!
Алаин и боцман хмуро переглянулись.
– Здорово же парня приложило! – как-то чересчур громко сказал один из матросов и, опершись на швабру, ухмыльнулся.
– А ну заткнись, Грах! Это я сейчас тебя приложу! – замахал кулаком боцман. – Так огрею – света белого не увидишь! Живо за работу!
Матрос что-то пробурчал в ответ, но принялся усерднее начищать палубу.
– Хватит, Сверр. Позже с ним разберешься, – сказал Алаин и с грустью добавил: – Кажется, у нас есть дела поважнее.
Он взглянул на сына, который, скрестив руки на груди, отвернулся и смотрел на блестящее спокойное море.
– Может, ему налить чего покрепче? – предложил Сверр. – Ум сразу и прояснится.
Алаин грозно сверкнул глазами.
– Ну, нет, так нет, – пожал плечами Сверр. – Пойду лучше проверю, что у нас там с обедом.
Боцман отправился на нижнюю палубу, по пути ругаясь и раздавая новые приказы.
– Люс… – обратился Алаин к сыну.
– Думаешь, я с ума сошел? – огрызнулся юноша.
– Нет. Я думаю, ты потерял память, – спокойно отвечал Алаин.
– С памятью у меня все в порядке. Я прекрасно помню вчерашний день: утром встал, мама приготовила вкусные оладьи, ушел в школу; была отличная погода, и я решил порисовать на Диких Берегах… И я помню не только вчерашний день! И то, что было позавчера, и неделю, и месяц, и восемь лет назад!
Алаин покачал головой.
– Тебе это все приснилось или привиделось, уж не знаю.
– Как может сон быть таким точным?
– Сны – штука загадочная. Иногда они кажутся нам настолько реальными, что и просыпаться не хочется, – задумчиво произнес Алаин.
Люс тяжело вздохнул. Чувство тошноты понемногу проходило, и даже голова стала меньше раскалываться.
– Ну и как, по-твоему, все было? – усмехнувшись, спросил он.
Алаин помолчал, внимательно
