не хочу жить ни в Индии, ни в Пакистане. Я построю свой собственный дом прямо здесь, на этом дереве.
Лишь совершенно замерзнув, он все же спустился и со слезами на глазах принялся обнимать знакомых сикхов и индийцев. Мысль, что в скором времени им придется уехать в Индию, оставив его тут одного, разрывала сердце этого человека.
Поднявшаяся шумиха окончательно свела с ума бывшего радиоинженера с дипломом магистра, тихого, замкнутого мусульманина, любившего подолгу гулять в одиночестве. Сняв одежду, он совершенно голый принялся бегать по улице.
Тучный мусульманин из Чинота, бывший некогда активным деятелем Мусульманской лиги и мывшийся по пятнадцать или шестнадцать раз в день, внезапно отказался от водных процедур. Поскольку его звали Мохаммедом Али, он заявил, что является не кем иным, как Мухаммедом Али Джинной. Следуя его примеру, один сикх объявил себя Мастером Тара Сингхом, лидером сикхов. Их столкновение вполне могло привести к кровопролитию. Но прежде чем они смогли предпринять какие-либо реальные действия, главный врач признал обоих сумасшедших особо буйными пациентами и их принудительно поместили в изолированные одиночные палаты.
Среди душевнобольных был индийский адвокат из Лахора, тронувшийся умом в силу безответной любви. Он испытал настоящий шок, узнав, что Амритсар, где жила его возлюбленная, стал частью Индии. Из уст этого человека сыпались постоянные ругательства в отношении всех индийских и мусульманских политиков, пришедших к соглашению разделить Индию на две части, сделав, таким образом, его любовь индианкой, а его – пакистанцем. Когда переговоры об обмене подошли к концу, несколько сумасшедших постарались взбодрить своего товарища, сказав, что теперь он сможет отправиться в Индию, в тот самый чудесный город Амритсар, где живет дама его сердца. Однако внезапно выяснилось, что молодой юрист не очень-то и хочет уезжать из Лахора, не будучи уверенным в том, что сможет наладить успешную адвокатскую практику в Амритсаре.
В палате для европейцев располагались два англичанина с индийскими корнями. Когда им сообщили, что Великобритания признала независимость Индии, они принялись часами обсуждать проблемы, с которыми им предстояло столкнуться. Упразднят ли отделение для европейцев? Сохранят ли завтраки? Будут ли им давать вместо нормального хлеба презренные индийские чапати?
В лечебнице также имелся один сикх, которого поместили сюда около пятнадцати лет тому назад. Он мог часами бормотать всякую бессмыслицу в духе: «Наверху гур гур пристройка бай дхаяна мунг дал лалтаин». Санитары утверждали, что за все эти годы он ни разу не сомкнул глаз ночью и никогда не ложился в постель. Даже днем, когда сон все же одолевал его, этот пациент предпочитал спать стоя, прислонившись спиной к стенке. От постоянного стояния его ступни распухли, а икры посинели, однако, несмотря на испытываемую агонию, он наотрез отказывался прилечь хоть на минуту.
Сикх самым внимательным образом слушал
