Марч ди Паллиар!
И, вновь повернувшись к Кэсерилу, уточнил со вздохом:
– Теперь, увы, так.
– О! – сочувственно покачал головой Кэсерил. – Прими мои соболезнования. И давно?
Палли понимающе кивнул в ответ.
– Почти два года. У старика случился апоплексический удар, когда мы были еще в Готоргете, но он продержался, пока я не вернулся домой, слава Отцу Зиме! Он меня узнал, я ему рассказал о компании. И ты знаешь, перед смертью он тебя благословил, хотя мы оба думали, что тебя уже нет в живых. Но скажи, куда ты подевался, Кэс?
– Меня… не выкупили.
– Не выкупили? Как так? Как тебя могли не выкупить?
– Какая-то ошибка. Моего имени не было в списке.
– Но ди Джиронал и рокнарийцы заявили, что ты умер от внезапной лихорадки.
Кэсерил натянуто улыбнулся:
– Нет. Меня продали на галеры.
Палли протестующе замотал головой.
– Какая еще ошибка? – воскликнул он. – Что за бессмыслица?..
Кэсерил пристально посмотрел в глаза Палли, прижал руку к его груди, и тот умолк, хотя во взгляде его читалось возмущение и протест. Палли был всегда чуток к разного рода намекам, если намекать убедительно и красноречиво. Выражение его лица говорило: ладно, потом расскажешь в деталях!
Теперь же он повернулся к улыбающемуся ди Феррею, который с интересом наблюдал за встречей давних друзей.
– Мой господин ди Паллиар приглашен провинкарой в сад, где они будут беседовать за бокалом нашего лучшего вина, – объяснил комендант. – Присоединяйтесь к нам, Кэсерил!
– Благодарю вас!
Палли взял Кэсерила под руку, и они проследовали за комендантом из замкового дворика, в ту часть сада, где садовник провинкары устроил цветник. Там в это время года провинкара любила бывать более всего. Палли шел бодрым широким шагом, Кэсерил же, по-прежнему превозмогавший боль, тащился, почти повиснув на его руке. Когда он споткнулся и едва не упал, Палли замедлил шаг и изучающе посмотрел на него. Разговаривать было не время: провинкара ждала их с терпеливой улыбкой в решетчатой беседке, увитой пока еще не распустившимися розами, и, когда они приблизились, указала им на принесенные слугами кресла. Кэсерил, скривившись от боли и издав легкий стон, не без труда устроился на подушке.
– О, демоны Бастарда! – тихо проговорил Палли. – Это рокнарийцы так тебя?
– Только наполовину. Их дело завершила леди Изелль.
Он наконец нашел приемлемое положение, облегченно вздохнул и закончил:
– И моя глупая лошадь.
Провинкара нахмурилась, увидев девушек, которые, неприглашенные, стояли в сторонке.
– Изелль! Ты опять гоняла лошадь галопом? – спросила она строго.
Кэсерил отрицательно покачал головой.
– Это исключительно вина моей благородной клячи, моя госпожа! Ее атаковал, как она решила, олень, питающийся лошадьми. Лошадь бросилась
