перестал реветь, хотя боль от этого совсем не уменьшилась. Потому что знал, что, когда вырасту, пойду служить в армию и стану солдатом. А раз солдаты не плачут, значит, и я не должен.
Это в девяностые и нулевые нашей молодёжи, выросшей в ельцинском хаосе и бандитском беспределе, погрязшей в пьянстве, наркомании, разврате и криминале, пойти служить в армию считалось западло. А в те времена нам с детства воспитывали дух патриотизма, говорили, что Родину надо любить и защищать. Фильмы и книги о войне, о подвигах простых солдат и матросов, которые, не щадя своих жизней, дрались с ненавистными фашистами, поднимали в нас боевой дух и становились примерами для подражания. И если кто-то по каким-то причинам не смог служить в армии, то девчонки смотрели на него, как на ущербного, неполноценного и спросом у них пользовался не большим. Зато с каким удовольствием они крутились вокруг солдата, пришедшего домой на побывку или насовсем, чтобы привлечь его внимание! И неважно было для них, имелись ли у него лычки на погонах или нет, и что блестело у него на груди – ордена и медали или только значки. Их сводила с ума военная форма и осознание того, что парень служил в армии. Два года, а то и три, он защищал их покой и сон, и за это они были благодарны и оказывали ему всяческое внимание.
Я пролежал в больнице почти месяц, и в перспективе ожидалось, по словам Веры Яковлевны, ещё неделя лечения, когда к нам в палату заглянула санитарка и сообщила, что ко мне пришли. «Кто бы это мог быть?» – подумал я в недоумении, откладывая в сторону книгу и обувая тапочки. Володя с Люсей были ещё до обеда. Родители только что ушли. А может, что забыли? Вряд ли. Скорее всего, опять пацаны прибежали на минутку проведать. Лето-то кончалось, впереди маячила учёба, хотелось ещё поиграть, и поэтому им некогда было ходить по больницам. Они изредка делали ко мне набеги, как печенеги на древнюю Русь, минут десять болтали, а потом убегали играть. Я их понимал и никогда не обижался за это.
Спустившись вниз, а Лор-отделение находилось на втором этаже, я выскочил в фойе, где обычно больных ожидали посетители. Там по лавкам сидели три пары, и никого из знакомых. Санитарка, молодая девчонка, опять меня разыграла. Она явно была ко мне не равнодушна и любила надо мной подшучивать. То отправит в процедурную на уколы, то в лабораторию на анализы. Там меня, естественно никто не ждал. И когда я возвращался, весь оскорблённый, она довольно хихикала. Чертыхнувшись на её проделку, я повернулся, чтобы уйти, и увидел Светку.
И обмер…
Глава 11
Сходу залетев в фойе, я проскочил мимо неё и потому не заметил. Она стояла справа за дверью и, сложив руки за спину, ждала, когда я её обнаружу.
В глаза сразу бросилось, что она повзрослела и похорошела, став ещё красивее. Под коротким цветастым сарафаном, одетым на стройное загорелое тело, отчётливо выделялась подростковая грудь. А обнажённые почти до середины бедра ноги невольно привлекли
