потом положил карандаш.
– Кристофер? – спросил Андрей. Неожиданный звонок писателя в середине дня удивил его.
– Ты свободен? – голос Кристофера звучал взволнованно.
– Работаю.
– Буду у тебя через полчаса.
– Что-то случилось? Ты же должен быть в офисе?
– Мне нужно кое-что тебе показать.
– Что ж, приезжай. А что… – не успел Андрей закончить, как услышал гудок. Он пожал плечами и снова взял карандаш – терпеливая шлифовка и никакой удачи.
– Ты хромаешь? – спросил Андрей, когда Кристофер вошёл в квартиру.
– Да.
– Как так вышло?
– Скоро прочтешь.
– Это попало в новостную колонку? – усмехнулся Андрей.
Кристофер не ответил, он уже удалился в дальнюю комнату, кабинет Андрея. Это было единственное место, где писатель чувствовал себя комфортно. Точнее сказать, это было единственное место, где писатель не чувствовал себя некомфортно. Весь этот мрамор и старинные подсвечники напоминали Кристоферу об отсутствии его жизненных достижений. С момента их знакомства, когда они оба были голодранцами, и по прошествии многих лет, редактор превратил свою жизнь в сон, в то время как писатель медленно дрейфовал в кошмар.
По обеим сторонам кабинета шли массивные полки, заполненные современными и старыми книгами, с отдельным местом для тех, которые редактировал Андрей. Посередине стоял старый дубовый письменный стол, темное кожаное кресло подстать дивану и кованый журнальный столик. И все это перед панорамным окном с видом на МГУ и Воробьёвы горы, хоть большую часть времени, равно как и в этот раз, за окном была кромешная мгла. Что поделать, Москва один из тех городов, где утром в ноябре раздвигаешь занавески, а в комнате становится темнее.
Несмотря на то, что кабинет был таким же вычурным и помпезным, как и все остальные комнаты, здесь, в компании великих ушедших писателей и еще живых авторов бестселлеров, Кристофер чувствовал себя уверенно. Он точно знал – всех их постигнет одна и та же участь: забвение. Это произойдет, когда его тень накроет величие всех остальных. И произойдёт это скоро.
Когда Андрей зашёл в кабинет, Кристофер протянул ему несколько печатных страниц. Редактор взял их и направился к своему столу. Он не задавал вопросов и не комментировал. Он надел очки и посмотрел на рукопись.
– Где двойной интервал?
Кристофер осознал, что не удовлетворил эту странную прихоть Андрея. Он не знал, требовали ли другие редакторы двойного интервала (он вообще не знал других редакторов), но Андрей требовал, и обычно получал требуемое. Но сегодня Кристофер забыл об этом и на секунду запаниковал: он вспомнил, как однажды стал свидетелем разговора Андрея с другим писателем. Кристофер тогда даже немного заерзал в кресле от такой ругани. В цензурном варианте редактор сказал нечто такое: «Если тебе плевать на мои пожелания, почему меня
