минут десять Николай возвращается в автозак. Он захлопывает дверь с такой силой, что машина едва не переворачивается.
– А-а-а! Сука! Ливанов, блять, сука, неправильно оформил гребанное сопроводительное! Короче, ее не принимают! – Николай орет, нет – рычит.
– Да ладно! Серьезно? Вот пиздец! И что теперь делать?
– У-у-у! Не знаю! Звонить в «контору» буду! Разворачивайся! Поехали давай!
Я в ужасе замираю. Все мои робкие надежды на тепло, на туалет, на небольшую передышку в этой пытке разлетаются в пыль…
Автозак едет обратно к воротам и снова пристраивается в конец машинной очереди… Едва мы выезжаем обратно на улицу, Николай включает мобильник и начинает кому-то звонить, объясняя нашу дикую ситуацию: «Это пиздец какой-то! На «шестерке» нас завернули… Два часа ночи! Сколько еще нам с ней кататься?!»
– Ну и что? Куда ее? В ИВС?
– Не, ИВС уже не примет… В «контору» поехали, в приемнике переночует.
Поскольку на дворе была глубокая ночь и время пробок миновало, до центра Москвы, до «конторы», мы доехали относительно быстро. Я впала в некое состояние прострации – когда все процессы внутри тебя замирают, и ты уже перестаешь воспринимать что-либо… Помню только момент, когда меня завели в знакомую уже камеру в «обезьяннике», и там было тепло! А еще сама лежанка-подиум оказалась с подогревом, и вся поверхность под матрацем излучала тепло! Я сняла сапоги, засунула ноги под матрац и почувствовала приятное покалывание. Тепло стало разливаться по всему телу, и это было так прекрасно! У меня в голове была единственная мысль: «Наконец мне тепло!» С этой мыслью я и заснула…
Меня оформляют
На следующий день весь путь до изолятора повторился заново. Но поскольку мы выехали примерно в 11 часов утра, то все произошло в разы быстрее – без пробок на дорогах и без мегапробки у ворот. Мы простояли не более часа. При свете дня я увидела, что высокая буро-красная стена, за которой скрывался изолятор, похожа, скорее, на ограждение вокруг какого-то монастыря или чего-то подобного. Потому что над одной из круглых кирпичных башенок, воздвигнутых по периметру, сиял золотистый православный крест. И вся стена по всей протяженности была почему-то декорирована крестами. А еще на этой «парадной» стене отсутствовало украшение в виде колючей проволоки. «Колючка» была лишь изнутри – на внутренней стене, спрятанной от прохожих.
…На входе Николай предъявил правильную бумажку и СИЗО 6 распахнуло наконец свои гостеприимные объятия! Началось мое оформление. Эта процедура заняла несколько часов. Меня снова сфотографировали – на этот раз на фоне разлинованной в метры и сантиметры стены, причем никто не задумался о том, что я в этот момент в обуви на достаточно высоких каблуках. Внесли в анкету моих ближайших родственников и их контакты. Сняли отпечатки пальцев и ладоней – точно так же, как и в «обезьяннике» на Петровке – при помощи черной типографской
