становился холоднее. Нужно было закрывать окно и включать свет. Катя села напротив сестры и попыталась улыбнуться: «Ну же, солнышко, не грусти! Я люблю тебя!».
– Каково это, скажи?
– Тяжко, Юленька.
– Но ты же живёшь, ты же как-то вертишься, улыбаешься, смеёшься, весь мир любишь. Почему ты не озлобилась из-за него?
– Это сложно объяснить, – вздохнула Катя.
Она чувствовала, что ходит по льду, что ей нельзя уходить в какую-то из сторон, и тогда она сможет, балансируя, жить счастливо и спокойно. Этому она и училась.
– Ну, попробуй. Ведь мне, кроме тебя, некому помочь. Ты одна… Одна знаешь. Все остальные советуют, да не то. Чувствую, что не то.
И Катя рассказывала. Рассказывала, как могла: с душой, с любовью, с нежностью – так, чтобы не ранить чужого сердца, да и своего не растормошить. Она говорила мелодично, словно подбирая каждое слово, как подбирают краски для написания картины:
– Понимаешь, Юляш, человек порочен. Не только другой, но и мы сами… Мы с тобой тоже. Для нас любовь – это слишком смело. Это подвиг, как, допустим, дать отрубить себе руку. Никто не хочет называть себя трусом, даже если боится. Никто не хочет сознаваться, что не умеет любить. Вот и называем любовью мы всё подряд. Книжки детские читаем, сказки, и там про любовь. Помнишь нашу любимую?
– Спящую Царевну? Ту, которую ты мне читала перед сном в тихий час?
– Именно её, – улыбнулась Катя.
– Конечно, помню!
– Вот зря читала. Там ведь всё не так. Все мы любим спящих людей, целуем их, иногда даже спим, а не помогаем им проснуться. Понимаешь?
– Не-а, не понимаю…
– Жизнь – это баланс между угодничеством и высокомерием. Любовь – найти этот баланс. Я годы прожила, мотаясь из одной крайности в другую. То я его ненавижу за то, что он натворил со мной, то люблю и готова забыть всё это хоть сейчас, а потом обратно. А на самом деле это страшный грех, преступление. Если ты сумеешь быть ласковой и жестокой одновременно, то это и будет любовь.
Юля молчала и смотрела на сестру с лёгким прищуром.
– Не понимаю, – наконец вымолвила она.
– Ну, смотри, – воодушевилась Катя, – в той сказке принц поцеловал красавицу, которая спала и выглядела как сущий ангел. Но что у неё внутри, кто знает? Чем она живёт? Как часто ревнует и говорит гадости? Может ли ударить? Может ли предать или обидеть? Принц не знает. Он разбудил её тело, но мы так и не узнаем, пробудил ли он её душу и сможет ли он принять её такой.
– Точно! Кажется… Кажется… Ты хочешь сказать, что мы любим человека, не зная его, а узнав, начинаем ненавидеть?
– Да… И в этом виноваты мы сами.
– Почему?
– Как почему? Разве не мы всё прощаем этому прекрасному ангелу, который спит блаженным сном? Разве не мы обещаем любить безвозмездно и вечно? Разве не мы клянёмся никогда не обижаться и не злиться, нести этот свет в мир и быть по-рабски преданными?
