style="font-size:15px;"> «Я столько раз клялась молчать, полагая, что это чувство – обуза, ненужная трата времени и груз, но оказалось: грузом была я».
Наступил май. Тёплый ветер ласкал щёки, словно хотел залечить какие-то старые, забытые раны. Женя сидела на качелях и смотрела вдаль, на бледно-розовый закат. Небо было похоже на пастилу и радовало своей красотой, но где-то в глубине души хотелось непременно его попробовать на вкус. Медленно плыли облака самых разнообразных, причудливых форм, поблескивая в лучах закатного солнца.
Вокруг стояли высокие дома, но как будто бы никого и ничего больше не было. В такие минуты она была не то чтобы счастлива – только в такие минуты она и жила. Всё было отражением Бога, его красоты и величия. Как бы мне хотелось описать это состояние, но – Боже правый! – нет таких слов. Любая попытка облечь в форму то, что происходит внутри, лишь жалкое подобие гения. Его можно сравнить с тысячей бабочек, которые взлетают, взмахивая голубыми крылышками, или с водопадом, который шумит, сметая всё на своём пути; можно сравнить с бескрайними просторами Сибири и бледно-жёлтыми полями; а ещё – с шумом моря и игривыми волнами. Да с чем угодно! Но только этого будет недостаточно.
Качаясь взад и вперёд на огромных качелях, Женя думала о том, что в одной такой секунде замирает целая Вселенная. «За секунду, – размышляла она, – можно прожить столько чувств, столько эмоций: радости, тепла, нежности, боли, горя, обиды, стыда, гнева». И всё это действительно клубилось в её душе, перематываясь, словно нитки, путаясь, мешая понять, что следует оставить, а что – убрать. Женечка плакала то ли от боли, то ли от счастья, то ли от собственного бессилия перед этим. Так уж устроен ход жизни, что иногда люди разубеждаются в собственном величии. Природа величественна, человек – нет. Человек вообще чаще всего жалок. Сам в себе сомневается. Не верит. Ищет подвох и лазейки, что-нибудь такое, что было бы доказательством либо его величия, либо его никчёмности, либо одного и другого сразу. Не поэтому ли мы так жаждем любви, но злимся, не желая в неё верить?
Женечка плакала от чувств, которые переполняли её. Они кипели, словно молоко на плите, переливались через край, шумели, бушевали, будто море в шторм, и невозможно было с ними совладать. Такое происходило часто. О, если кто-то сталкивался с таким хоть раз, то поймёт. Величие Бога можно познать именно силой этих чувств, когда Он, всё ещё щадя нас, всё-таки превышает наши человеческие возможности.
Память напоминала улей, в котором роились мысли, словно пчёлы. И тогда руки хватались за волосы, а потом за горло, из которого вырывались нечленораздельные крики, и лишь едва слышно: «Господи, за что? Не хочу, пожалуйста…». И вот тело, маленькое и бледное, сворачивается в клубочек на полу и тихо всхлипывает от обиды на весь этот мир за ту тяжесть, которую приходится нести.
Женечка каждый вечер возвращалась домой и спорила с самой собой, говоря: «Вот ведь как, чушь какая-то! Не бывает такого, я читала, что есть ещё метод, сильный, попробую!». Затем она могла призадуматься и, как всегда, выпалить: «А если не поможет, к гадалке пойду или гипнотизёру, пусть снимают
