и глубоко о чем-то задумывается.
А молодой человек растворяется в ресторанном тумане, унося в голове глубокой занозой засевшую мысль о романтическом похищении невесты.
СЕРЬЕЗНАЯ ДИСКУССИЯ РОТМИСТРА КУЧИНА
– Ну и как, ротмистр, вы полагаете, не пора ли подводить итоги? Есть ли смысл в продолжении уже, по сути, завершившейся партии? Вероятно, человек трезвый должен осознать ситуацию и, приняв соответствующее решение, произвести окончательный расчет?
– Позволю заметить, однако, что в таких серьезных делах, как подведение окончательных итогов, торопиться ни в коем случае не следует, а следует, напротив, тщательно все обсудить и взвесить. Тем более что и коньяк еще имеется в наличии, и оставлять его не имеет никакого смысла при любом раскладе.
– Да сколько уже можно взвешивать? Мы все же не в мелочной лавке, и речь не о фунте изюма. Впрочем, замечание о коньяке представляется вполне резонным.
– И тем не менее. Позвольте, ротмистр, задать вам вопрос: осталось ли еще что-то в этом мире несделанное, можете ли вы о чем-то мечтать, чего-то хотеть или на что-то надеяться? Возможно, остались какие-то долги, которые следовало бы вернуть?
– Вот с долгами все в полном порядке. Долги все розданы – ну, если не иметь в виду долги высокого порядка, метафизические. А новых долгов делать нет никакого смысла. Так что позвольте подвести итоги. Если возникнут сомнения, можно задавать уточняющие вопросы. Итак: родины у вас, ротмистр, нет, как нет и семьи и каких-то планов на будущее. Будущего вообще нет. Дальнейшее пребывание в окружающем безвременье представляется бессмысленным. А Парижа, как мы уже выяснили, на самом деле не существует.
– Но ведь не один только Париж существует на земле? Мало ли других мест, в которые можно попасть?
– А смысл? Если уж Парижа нет, то и другие места не представляют интереса. От перемены мест, как говорится… Едва ли что-то может измениться от перемещения этого туловища в пространстве. Давайте, все-таки, ротмистр, по порядку. Подведем итоги. Что вам удалось сделать в жизни, ротмистр? Воевали вы?
– Да, воевал я предостаточно. И с немцами, и с большевиками. Жизнь моя была полна разнообразных событий, и жаловаться мне было бы грешно. Событий этих хватило бы на несколько жизней. В донских степях замерзал? Замерзал. На вонючем турецком острове вшей давил? Давил. Албанских качаков на границе в горах отстреливал? Отстреливал. Мало того, можно смело занести в актив и многое такое, что русскому офицеру десять лет назад и в голову бы прийти не могло, в силу ограниченности фантазии.
– Уж не производство ли французских сыров из заплесневевших сербских отбросов вы имеете в виду?
– А что, есть чем гордиться. Это было гениальное предприятие, жаль, что так быстро прогорело. Не получилось из меня лавочника, как не получилось садовника и промышленного рабочего в сарае у Савича.
– Умения ваши, ротмистр, в мирной жизни никому
