и старым друзьям. Винин молчаливо слушал их, выпивая горький кофе кружку за кружкой.
– Вот я недавно ходил на выставку работ Позднина и Бесонновой, – улыбался Энгель.
Солнцева просияла:
– Бесонновой? Это не она ли рисовала «Господина Смерть» и «Маэстро»?
– Она-она! Удивлён, что вы слышали о ней. Сейчас про Бесоннову даже в наших кругах почти не вспоминают.
– Как? Не вспоминают?
– Да! Изредка её фамилия проскальзывает в диалогах, но не так часто, как хотелось бы. Я люблю и Бесоннову, и Позднина, и их работы, но кого ни спрошу, никто о них не слышал!
– Господи! Таких творцов и гениев нельзя забывать! – голос Солнцевой затрещал от возмущения. – Не понимаю, как можно забыть про Бесоннову, ведь она – самое настоящее солнце! А я ведь знала её до исчезновения; она мне и Тихону рисовала совместный портрет…
Энгель сильно удивился:
– Вы знали Бесоннову?
– Да. Разве я не рассказывала?
– Впервые слышу! А Позднина знали? Он ведь был учителем Бесонновой, вдруг видели…
– Нет, с ним мне познакомиться не удалось, – и шёпотом она добавила: «Царство ему небесное…»
Художник подвинулся ближе, искрясь заинтересованностью.
– А расскажите, какой была Бесоннова? Правда ли, что она была очаровательная и добрая?
– Не то слово! Она была невероятной девушкой и прекраснейшим человеком: и вежливая, и ласковая, и внимательная, а выглядела как королева! Мастерская у неё вся аккуратная, чистая и сверкала от блеска! Как сейчас помню чёрную стальную дверь её мастерской, жёлтые стены, увешанные картинами, и она за мольбертом как грациозная птица! Она нарисовала нас с Тихоном за два сеанса и так интересно рассказывала про живопись! Голос у неё был очень мягкий и приятный, так и хотелось слушать!
– Интересно… А где сам портрет?
– Портрет? То ли у меня, то ли здесь где-то, не помню, да и не очень хочу его искать. Нет, он получился очень красивый и хороший, но смотреть на своё молодое лицо больно; я ведь тогда ещё красивой и наивной была. Эх, молодость…
– Вы и сейчас очень красивая, мам, – возразил Винин.
– Твой отец так же говорил. Эх, не хотела вспоминать, а вспомнила! Не будем о нём.
Солнцева тяжело вздохнула, пригладила волосы и как-то грустно посмотрела сначала на сына, затем на его друга с пустой кружкой и спросила у него:
– Тебе налить ещё чая?
– Нет, спасибо. А что ещё можете про Бесоннову рассказать?
– А что рассказывать? Мы с ней всего-то один раз виделись. Лучше сам колись: как на личном фронте дела обстоят? Гера же, да?
Энгель замолк, с возрастающим раздражением пробарабанил пальцами по столу и негромко сказал:
– Нет у меня ничего.
– Это пока что нет!
– Не пока что. Гера… Она считает меня хорошим другом, да и вряд ли у нас что-то получится.
– Так ты ж ещё не пробовал!
Она
