спустя Леон, поджав губы, наблюдал, как они корячатся снаружи в ярко-жёлтых металлических скафандрах и с клешней-манипуляторов кормят кусочками рыбы ската – напарника Джулиана. Караг, глубоководный скат-хвостокол, взволнованно кружился возле них подобно двух с половиной метровому летающему блину.
– Совсем голову потерял, – с горечью заметила Билли. – Неужели он, идиот, надеется её этим впечатлить? Эту избалованную богатую девицу? Она наверняка уже кормила скатов, когда ныряла на Мальдивах, а это гораздо круче, чем напяливать на себя груду железа.
Леон удивлённо посмотрел на Билли:
– Разве она богата?
– Её отцу, похоже, принадлежит немало акций концерна ARAC, а они недешёвые. – Билли, скрестив руки на груди, прислонилась к переборке. – Это мне, кстати, Патрик рассказал – он расспросил её мать за ланчем. А знаешь, какие особые пожелания изъявила юная леди? Одеяло потолще, Интернет для ноутбука… Эта её улыбочка, видимо, творит чудеса, потому что она всё это получила!
Леон ничего не ответил. У него было муторно на душе, и бо́льшую часть рассказа Билли он пропустил мимо ушей. Куда подевалась их былая сплочённость? Когда они вчетвером сидели за круглым столом в отсеке подводных напарников, помогая друг другу делать уроки… когда дурачились во время дежурства по кухне… когда выдумывали захватывающие истории на геокэшинге… когда кто-то из них возвращался с каникул на материке, и они до поздней ночи тайком делили привезённые сокровища…
Пусть эта девочка – не важно, богата ли она, избалованна или нет, – поскорее вернётся обратно на поверхность! Может, тогда всё станет как прежде.
Фрики
Леону хотелось только одного: выбраться в окси-скине наружу, стать одним целым с морем, с темнотой. Но ничего не выйдет.
– Эй, всё нормально? – Билли обняла его за плечи. Когда она так делала, то ещё больше напоминала ему старшую сестру.
– Да, – выдавил Леон. Под предлогом того, что ему надо учить физику и химию, он скрылся в их с Джулианом каюте.
«Леон и Люси. Отличная пара». Эти слова въелись ему в память, оставив дурное послевкусие во рту. Леон бросился на узкую койку и уставился в стальной потолок «Бентоса II». Он не часто отгораживался от Люси, но на этот раз отгородился, и она, поняв, что лучше его не донимать, нежно, как пёрышко, поглаживающее ему душу, ушла из его головы.
Леон пытался отыскать в себе недавнюю злость, но находил лишь растерянность и стыд. Нет, эта новенькая не отличается особой глупостью или бестактностью. Наверное, любой другой сверху отнёсся бы к нему так же. Интересно, кто он в глазах Каримы? Странный тип, немного не в себе, в голове одни рыбы – и никакого представления о нормальной жизни? Хуже всего, что это правда. Из морского интерната в Сан-Диего он сразу попал на глубоководную станцию, и за четыре года на «Бентосе II» его воспоминания о жизни наверху стали совсем далёкими, почти нереальными. Редкие путешествия с Тимом мало
