только взглянуть на них через плечо настолько приветливо, что они замерли вне досягаемости моего удара.
Я снова повернулся к Кафавру.
– Нет.
– В таком случае – что Вам угодно?
– Я Харрап, знаменосец Джехути, и я могу Вам помочь, – он смял руками полотнище своей туники, стараясь унять дрожь.
Лицо верховного лекаря исказила страшная нервная судорога. Сжатые губы выдохнули неслышные, невыразительные слова.
– Как Вы об этом узнали? – спросил он злобно.
Определённо, этот Кафавр мне не нравился. Насколько бы высокопоставленным придворным, учёным лекарем и благоденствующим богачом он ни был – не нравился. Там, откуда я родом, богатство и приближённость к власти – только полдела на пути к уважению.
– Безо всякого труда, – ответил я, – Мне сообщили.
Он в ярости несколько раз сжал кулаки, комкая подол своего безупречного одеяния.
– Я не хочу, чтобы в это вмешивалась меджаи! Это только моё, личное дело.
– Полегче, druzhe! Я-то – не из Дома Маат. А вот Вы уже, похоже, обратился к Бо-Хорджедефу, чтобы он занялся поисками. Так что не кривите душой.
– Кого Вы представляете? – холодно спросил он.
– Родителей Вашего писца, Гипсея.
– И что же Вы намерены сказать?
– А то, что мне до зарезу хочется узнать, с чего бы Вам было указывать на него сразу, как только пропал Ваш отпрыск. Мне интересно, почему это Вы позволили Бо и его палачам измордовать парня даже без предъявления обвинения, и почему Вы устраиваете из этого такой секрет даже перед членами Вашего рода. И лучше бы Вам мне ответить, grom i molniya!
– Прошу Вас, господин Харрап!
Чья-то рука с силой схватила сзади моё плечо, развернула меня, а другая рука сбоку отвесила мне пощёчину. Это один из молодых щенков решился на геройство:
– Как Вы посмели разговаривать так с владыкой!
Едва он закончил свою вдохновенную речь, как получил ребром моей ладони наотмашь пониже кадыка. Тут в мою руку вцепился второй берсерк. Его попытка также высоко была оценена коротким пинком в ребро, сложившем его пополам, после чего я выпрямил его ударом руки снизу. Я отпихнул героев от себя, они свалились, и я продолжил угощать их добрыми пинками. Пинал, пока не заболели ноги. Стоило остановиться, как они, в слезах, пытаясь закрыть лица руками, отползли к стене.
Пришло время проникновенного обращения ко всему сборищу:
– В случае, если кто ещё хочет, я жду. Только возьмите в руки что-нибудь посерьёзнее кисточки для губ, чтобы мне нестыдно было выпустить вам потроха. – Я оглядел присутствующих. Желающих не нашлось.
Урок не прошёл зря и для Кафавра. Он снова опустился в кресло, и яростное пламя в его глазах потухло. Он снова выглядел, как старик и сидел, положив ладони на колени. Ему пришлось несладко видеть избиваемыми своих родственников, но
