бы у виска пальцем. Но мне не хотелось возражать. Я подумал, оборвись разговор после «не моё», и я остался бы на сумеречной улице в одиночестве с мыслями о Вовке. И полным отсутствием планов. А теперь мы брели в неизвестность. В безвыходных ситуациях хватаешься за любую соломинку. Поэтому мне верилось, что я выбрался на дальний конец дороги, в конце которой обязательно встречу Вовку. Я просто представлял его. Что он меня ждёт. Похищенная им книга оттягивала руку, но сам Вовка почему-то всё меньше казался мне ворюгой.
– Она неподалёку, – ввинтилось в ухо. – Я чувствую её запах.
Мы стояли во дворе, у крыльца частного дома. На подоконнике за стеклом одного из окон растянулся серый полосатый кот. Он сладко зевал и потягивался, ежесекундно рискуя отправить на пол расписную вазу. Из прихожей в комнату лился свет, но что в ней, мешала рассмотреть занавеска, закрывавшая застекольное пространство, не считая подоконника, вазы и кота.
Над дверью висел фонарь, испуская белое с голубизной сияние. Под лучами фонаря девочка совсем не походила на инопланетянку. И это меня почему-то немного успокоило.
Совсем чуть-чуть.
Я прямо дрожал от нервов. От незнания того, что случится дальше.
– При свете не увидишь, – незнакомка резко щёлкнула выключателем на дощатой стене.
Бледно-голубоватый свет мигом погас. От неожиданности я почти ослеп. Лишь через минуту глаза ухватили неясное смутное мерцание, островками расплескавшееся вокруг. Двор заполняли огромные лужи, где мог потонуть и «Титаник». В них отражались дальние огни. А ветер гнал по лужам рябь, заставляя отблески света мерцать и переливаться.
И что-то, похожее на упавшую звезду, сверкало в отдалении за мерцающими островами.
– Туда! – девочка, превратившаяся в тень, указала в сторону колючего огонька.
Требовались обходные пути, ведь лужи не желали расступаться.
Хуже того. Толстые ветви, будто многоглавый змей, качались и не желали нас пропускать.
И снова мне чудилось, что, прячась в темноте за колючей звездой, меня ждёт Вовка.
На истории мы слушали, как Одиссей проскользнул между Сциллой и Харибдой. Харибда – чудовище с громадной пастью, хлеставшей воду так, что та закручивалась водоворотом, а шестиглавая Сцилла ловко высовывалась из пещер, хватая моряков, опасавшихся пройти близ Харибды. И безопасного пути нет. Уклонишься от одного чудища, тебя сожрёт другое.
Неподалёку я слышал журчание падающей воды: та срывалась в канализационный люк, словно водоворот Харибды, подстерегающей беспечных путников. По холодной тёмной воде протянулся мелкий, едва видимый пунктир. Свет колючей звезды отражался от водяной поверхности, становясь лунной дорожкой. Он словно прокладывал нам верный маршрут.
Я мигом представил себя отважным Одиссеем. Сциллой мне казалось могучее дерево, чью листву мощно трепал ветер. Ветви мелькали перед лицом, словно норовили ухватить и вознести в трепещущую мглу. Оставалось держать в уме чёрную дыру невидимого
