часть презираемых бывших одноклассников, не замечала затаившегося саркастичного и унизительного смеха. После повторных аплодисментов выскочка Агата инфантильно направила взгляд на слащавого семнадцатилетнего Эйкена, который затмевал и соблазнял внешностью даже похотливую старую даму (об этом он не подозревал) и вежливо беседовал с милой «овечкой» Элоизой. Соперницы не подавали друг другу знаков внимания, сохраняли правила этикета, ревнуя добычу, и не подозревали, что молодой повеса, отчисленный из Пражского университета, давно заполучил поцелуй более зрелой счастливицы – каплю плотского вожделения, затронув неприлично округленное плечо. Увы и ах, обольстительница не позволила дальше терять достоинства – современные женщины знали себе цену, и сколько бы их не обольщали, те прекрасно помнили первобытные «уловки», работавшие только на наивных девицах…
Опытные светские львицы тоже ртом и глазами не щелкали: они, как родители, шли сюда, чтобы обеспечить детям состоятельную и очаровательную интеллигентную партию, случайно подтасовывая знакомства. Одинокие посетительницы корыстно мечтали вернуть лихую легкомысленность.
За всем покерным блефом Дэниел наблюдал в последний раз, и досмотрев первые два акта спектакля, по обыкновению направился в чистую кухню. Он спустился на первый этаж, никого не приветствуя, за исключением господина Харгесигора – довольно юморного и широкого во всех смыслах человека, который всегда радовался появлению сына его покойного знакомого, не робел переговаривать с ним, и не добившись от него в сотый раз ни малейшей жалобы, проявил сочувствие, и по старой традиции запивал своё пятилетней горе под названием пенсия шестым стаканом дорогостоящего коньяка.
На кухне уже во всю клубился дым от безостановочной жарки мяса, рыбы; Дэниел почувствовал облегчение – вкусные запахи на запотевших деревянных столах смешивались воедино, становилось прекрасно дурно на языке: готовые закуски из ржаного хлеба, солонины, буженины и сыра; графины с Мирэдейским полусладким вином из прошлогоднего урожая; мясные рулеты и запечённые цыплята с овощами – слюни текли только от пирожков с квашеной капустой и мясом. Послышались вызубренные памятью недовольства…
Масштабным процессом прощальной кулинарной феерии руководила Клара, обожавшая угождать зазнавшимся гурманам (когда-то она была уважаемый шеф-поваром в Пражском гастрономе). На каждом званом вечере она походила не на медведицу, а на курицу-наседку: вечно мешкалась, материлась на собственную персону и порой подгоняла других, размахивая руками. Пышнотелая бабёнка с румяными пухлыми щеками, задором и деревенскими простодушными манерами, как никто была строгой хохотушкой, и когда её кто-нибудь смешил, то держите все семеро – артиллеристская пушка готовилась взрываться, а стены упоительно трястись. Профессионалка хорошо знала себя и никому не пыталась нравиться. Супругу мистера
