на пока еще недоступный пониманию вопрос, взмолился Мартин.
– Не тяну, Мар, я привожу мысли в порядок. Пока отвлекаюсь на дурацкую болтовню, они, глядишь, и сформулируются. Понимаешь, это настолько очевидно, что удивительно, как умудрились сделать из незатейливой истины величайшую тайну. За линией Архива финал понятен каждому ребенку, хоть раз имевшему хомяка или птичку.
– Что такое хомяк? – заинтересованно среагировал на незнакомое смешное слово Мартин.
Катр только фыркнул. Лекция по зоологии явно не входила в планы профессора.
– Я расскажу тебе сказку, малыш, – начал он тихим, заговорщицким голосом. – Однажды… – он сделал паузу и опять было собрался улыбнуться, но, увидев напряженное, бледное, старое лицо ученика, дрогнувшим голосом тихо заговорил.
– Мартин, ты, конечно, догадываешься, что мы не случайно отделены от того самого мира, и если кто-то информирован о том, как так вышло, то я – не он. Мы находим замену простым словам, смысл которых нам неясен. Есть исключительные люди, им удалось выйти в Архив, но фактов возвращения назад на моей памяти не было. – Катр закусил губу, размышляя о чем-то, и замер.
– На твоей памяти? – скептически поинтересовался Мартин.
– Доступ к информации ограничен. Есть наш мир и Архив. Тот, кому откроется эта линия вероятности, окажется в залинейном пространстве. Если, конечно, решится шагнуть в мир, который считается потусторонним. – Нет, не спрашивай, Мар, – поднял ладонь Катр, заслоняясь от закономерного вопроса. – Не я изобрел все эти высокопарные термины, и не мне их объяснять.
Мартин вздохнул: его уверенность, что уж профессор-то информирован больше, чем кто бы то ни было, поколебалась.
– Мартин, не дуйся. Почти никого не тяготит отсутствие сведений. Ты, как никто, знаешь, что в Сообществе каждый радуется имеющемуся делу и мало интересуется информацией, не касающейся личной Идеи. Все заняты и довольны. Корпорация обеспечивает комфортный быт и приятные этичные развлечения. Инциденты исключены податливостью среды. Вместо пугающего слова – корректное и безликое «ушел навсегда». Право последнего выбора. Капсула покоя дает нам уверенность в достойном уходе. Я о ней кое-что знаю, но это отдельная тема.
– Отдельная? – уточнил Мартин, поглядывая на мраморную стену и прикидывая, потянет ли его кредит доверия еще одну подобную беседу.
– Потом решим, – неопределенно пообещал Катр и нехотя продолжил. – Я не в меру любопытен, и мои заслуги позволили сунуть нос в закрома Галереи еще до того, как ты организовал там идеальное хранилище. Кстати, ты знаешь, что твой педантичный подход к хранению информации прикрыл доступ к тем, иным образам? Они просто не поместились в твой шаблон, доктор Мартин. Ну да ладно, ты никогда не отличался избыточной щедростью, – не упустил случая уколоть коллегу профессор.
– Погоди, Катр, что все это значит? Что я закрыл? – вытаращился на учителя Мартин.
Катр
