покрутил головой Козлов. – Некто вумный и шибко грамотный раскрыл глазёнки дяде Феде насчёт того, что имечко его наследничка звучит двусмысленно, со скабрезным, что называется, душком. Тут-то в забубённую головушку Селиванова запало и более страшное соображение: а не причастен ли, часом, каким-то боком али другим местом, к происхождению его дражайшего сыночка сосед слева Вася Прозоров?! Что-то уж больно имя несчастного Проздрасперма подозрительно звучит! Чуть ли не семя, так сказать, от Прозорова. Да ещё когда Вася начинает ласково кликать Фединого сыночка: «Проздраспермик!»…
Новый взрыв хохота был прерван появлением Двигубского.
– Что за Содом и Гоморра? – поинтересовался прокурор, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье.
– Да так, – смахивая накатившую слезинку, ответил Подлужный, – поучительный урок из истории нашей страны.
2
Когда дотошно и щепетильно готовишься к долгожданному событию, то протекает оно пресно и скучновато. Приблизительно так же безвкусно вкушает хозяйка многочисленные праздничные яства, над приготовлением которых она прилежно корпела с утра до вечера: чувство смака пропадает, а «сливки снимают» орущие и галдящие «свеженькие» гости. Потому и апофеоз поединка Подлужного с Воловым не разразился очищающим смерчем, а на поверхности явления протекал ровно, обыденно и без потрясений.
Милиционер появился в прокуратуре, как ему и было предписано, после обеденного перерыва.
– Здравствуйте, товарищ Подлужный, – протиснулся он в кабинет.
– Здравствуйте, гражданин Воловой, – официально ответил ему следователь. – Проходите, присаживайтесь.
– Ого! – наигранно крякнул тот. – Уже «гражданин». Уже «присаживайтесь». Не на дальнюю ли дорожку?
– Защитника себе наняли? – игнорируя последние реплики, осведомился прокурорский работник.
– Да. Нанял. Королькова. Из «золотой пятёрки», – козырнул милиционер. – К шестнадцати ноль-ноль он будет. Как вы и велели. Обвинение мне предъявите? – щегольнул он прозорливостью.
– Почему вы так думаете? – лениво поднял кверху правую бровь Алексей.
– Просчитали с дядей. Дядя у меня судьёй работал в Кирове, – не без апломба провёл «разведку боем» подозреваемый. – Созвонились. Потолковали. Раз следствие затребовало адвоката, вестимо – к обвинению подкатило. Я обсказал, что и как. Он меня успокоил: дохлый номер. Голимый оговор. Всё шито белыми нитками. Дело рассыпется, как спички из коробка. Зряшная ваша затея, Алексей Николаевич. Покеда, поди, не поздно шарабан назад развернуть, а?
– К шарабану, Аркадий Николаевич, мы с вами вернёмся в шестнадцать ноль-ноль, – веско и загадочно вымолвил Подлужный. – Начнём, пожалуй.
Он по телефону пригласил в кабинет из опорного пункта охраны правопорядка, располагавшегося через стену от прокуратуры, понятых, а также лиц, участвующих наряду с Воловым,
