лягушачьих…
***
Ужасный визг лизунов становился всё нестерпимее!
Они трещали камышом уже повсюду! Один из них, удачно напав сзади, уцепился конечностями во Француза и мгновенно оплёл его вместе с ребёнком своим языком, да сдавил так, что перехватило дыхание… Сталкер, не останавливаясь, изловчился, и, высвободив пленённую руку, срезал ножом с себя слюнявый язык! Оголённые руки тут же обожгло синей мутантовой кровью! А нападающие всё подлетали один за другим, как с конвейера… Пулемёт Рифлёного смолк, и от берега слышался только его отдалённый надсадный крик:
– Нах..! Нах..! Падлы! Вот вам, вот вам!…
Это бандит орудовал, как дубинкой, своим замолчавшим оружием…
Вдруг атаки монстров на Француза с его подопечными прекратились, так как они, почуяв в одноногом калеке более лёгкую добычу, кинулись все к нему… Мутанты стекались на Колю Рифлёного волна за волной, сплошной лавиной, из которой, чуть погодя, раздалось в адрес сталкера душераздирающее:
– Н-У, П-О-Ж-А-Л-У-Й-С-Т-А! Ф-Р-А-Н-Ц-У-У-З, П-О-М-О-Г-И-И…
Затем грянула звенящая тишина, нарушаемая лишь сотнями смакующих, рвущих человеческую плоть, хищных ртов!
***
Пользуясь спасительным затишьем, Француз на бегу спрятал окровавленными руками в кобуру бесполезную, без патронов, беретту:
– Малыш, Лисёночек, ты жива?!
И услышав в ответ лишь утвердительное всхлипывание девочки, кинулся подальше от места трагедии, не разбирая дороги… По пути он тупо, на автопилоте, обошёл две аномальные болотины «киселя», свежую «птичью карусель», ещё одну, блуждающую, потом ещё одну, украшенную по краям вороньими ошмётками, и, спустя примерно час спасительного отступления, выскочил на берёзовую поляну с могучим дубом в центре. Мельком оглядев многовекового сторожила, чтобы убедиться в отсутствии на нём признаков древесной аномалии, которая навеки приковала бы их к стволу на съедение монстрам, рухнул на мягкую палую листву, прижавшись спиной к толстой и тёплой коре…
Девочка потеряла сознание… А насмерть перепуганный пушистик таращился на своего спасителя у неё из-за пазухи… На левой щеке и на обеих руках ребёнка алели ужасные ожоги под стать тем, что мучили самого сталкера. Ему хотелось взвыть от собственного бессилия! В аптечке – лишь йод, бинты да антирад. Оружия, считай, нет. Только нож. Куда сейчас?
Вдруг с окраины поляны послышался хруст веточки. Француз рефлекторно выхватил беретту и направил её в сторону опасности.
– Ой, да ты мой золотой, опусти дуру-то… Хоть пуль нет, а вдруг да выстрелит?
В пятнадцати шагах, в густых зарослях, маячила древняя крючконосая цыганка с морщинистым, словно печёное яблоко, лицом, в чёрной плисовой, расшитой золотом, куртке и длинной, до пят, цветастой юбке. В её дряблых ушах позвякивали огромные, с луну величиной, золотые узорчатые кругляши. Точь-в точь такие же,
