этого, – как и полагается ученому, дополнил вероятности Эйзен.
Они вышли и медленно двинулись по дороге прочь от выхода. Пока ничего, кроме травы и обрамляющих дорогу деревьев видно не было.
– Не, я б заметил, если б исчез, – не согласился Джафар. – Есть некоторая разница между тем состоянием когда ты есть, и когда тебя нет.
– Это разница надуманная, – обрадовался Эйзен возможности возразить. – На самом деле есть я, или меня нет – глобально ничего не поменяется.
– Эйзен, ты демагог, – продолжал Джафар моделировать переход дискуссии в бытовой спор. – Вот если я исчезну, а ты останешься, вашим собирателям будет не на чем летать из Солнечного.
– А если исчезну я, нашим собирателям станет незачем вообще приезжать в Солнечное.
– Набьем себе цену? – Джафар пнул небольшой камень, и тот улетел в траву.
– Чур я полезней, – обрадовался Эйзен.
Небо над их головами было облачным, и существовало ли на нем солнце, сказать было трудно.
– А я вредней, – похвастался Джафар.
– Так не честно, – упрекнул его Эйзен за переворот критериев.
– Мы в другом мире, здесь честности может и не быть, – объяснил Джафар.
Дорога из пещеры уходила в поле и терялась на горизонте, в каких-то едва видных из-за дымки постройках.
– Ты хочешь сказать, что каждый, где бы он ни вошёл в тоннель, в итоге попадает в одно и то же место? – спросил Джафар.
– В документах так, – кивнул Эйзен.
– То есть, теоретически мы можем встретить здесь человека, зашедшего сюда, допустим, из тоннеля в Норвегии? Или в Африке?
– Возможно. Но никто не проверял. Кроме того, мы могли попасть в один день, а ему предъявили другой.
Эйзен наступил в ямку, поморщился; сразу зачесалась спина. Она заживала, но ее состояние ужасно раздражало, особенно если сверху требовалось надеть куртку и плотной ткани и долго в ней ходить.
– А как это возможно? – спросил Джафар.
– А как возможен межпространственный переход?
Эйзен попробовал почесаться курткой, дёргая ее за полы то вправо, то влево. Снимать было лень, а в плотных рукавах не дотянешься.
– Ладно. Но солнце-то хоть наше?
– Пишут, одно. В том смысле, что не два. И спектр белый.
– А если тут оно радиоактивное? – Джафар покосился на однородно-серое небо.
– В следующий раз возьмём дозиметр, – пообещал Эйзен, все-таки снимая куртку и дотягиваясь рукой до правой лопатки.
– Следующего раза может и не быть, – в своём стиле заметил Джафар, с интересом наблюдая за мучениями герцога. – Помочь, не?
– Ладно, – вздохнул тот.
Джафар подошел и расправил на плечах Эйзена смятую рубашку.
– Давай координаты… Вот здесь?
*
– А если мы выйдем в Норвегии? – спросил Джафар, когда Эйзен снова надел куртку.
