style="font-size:15px;"> И она расплакалась. Горько, горько. Как плачут люди единожды в своей жизни. Когда теряют мать.
Мариетта подстерегала Люси возле её дома. Она давно уже там дежурила, почти всё утро – нашла для подглядывания отверстие в заборе.
Со странным, смешанным чувством ненависти, зависти, интереса и какой-то родственной почти гордости следила она за происходящим во дворе соперницы. Вот та вышла из дому и стала налаживать колыбельку для детей под раскидистой пальмой. Вот вынесла девочек – нарядных, спокойных, только что накормленных. Вот следом за Люси ковыляет из дома бабка с кружевным покрывалом через руку – защитить спящих детей от мошкары. Вот залаял пёс, и все на него сердито зашикали.
Люси расхаживала, по-утиному переваливаясь, с той особой бабской уверенностью, которая приходит к любой женщине с рождением детей. Когда уже не надо ничего никому доказывать, стараясь понравиться, когда самая главная миссия выполнена и можно жить дальше, пожиная плоды, которые – в детях, в их воспитании. Многие на этом успокаиваются и постепенно превращаются в неприглядных самок. Другие в определённый момент как бы заставляют себя встрепенуться и начинают опять за собой следить, не распускаясь.
Как пьяная, Мариетта шла от дома Люси к океану. Только там она могла успокоиться и не спеша, вспоминая увиденное, разобраться в своих чувствах. Убить соперницу? Ах, как та этого заслуживала! Но до чего хорошенькими оказались их с Энрике дети! Совершенно невинные души. И это их она могла обречь на сиротство.
А ведь она и сама была сиротой. Её подобрали в трущобах приёмные родители – рыбацкая чета, бездетная, когда ей было около трёх лет. Никто не знал, что произошло с её родными родителями, и почему Мариетта оказалась на помойке, вшивая, умирающая от голода. Она сама не помнила этого. Память её начиналась с картинок первого её осознанного дня рождения, когда она с нарядным розовым бантом сидела в центре стола перед огромным тортом в виде сердца с несколькими свечками. Их она что было сил задула, и вся сахарная пудра прилипла к её личику, банту и платью. Это было и весело и обидно одновременно. Она поняла, что испортила наряд и выглядит теперь очень смешной. И зарыдала от обиды на окружающих за их снисходительный смех и от того, что так залипли её ладошки – все в пудре. Мама понесла её мыться и переодеваться, шепча ей что-то очень ласковое и доброе на ушко…
Потом, когда Мариетте исполнилось четырнадцать (в то время она уже, как и все приличные девочки, воспитывалась в монастыре) её отец погиб во время шторма в море. Ей об этом сообщила мать, приехавшая с ней повидаться. Она привезла с собой много сладостей и новые ленты для волос: голубые, золотистые и цвета горького шоколада, в цвет волос Мариетты. Сама мама поразила её тогда своей бледностью и худобой. Видно, она очень горько переживала смерть отца. Уже тогда она начала болеть. А через пару лет она умерла от лихорадки.
Мариетта
