понимаю, что ты делишься со мной радостью, но не понимаю повода.
– Эта малявка – собственность князя. Такую штуковину на плечо далеко не каждому болвану ставят. Только очень-очень важному товарищу. Типа меня. Да и Радогой абы кого не учит. А значит…
– Она богатырша?! Что-то хлипковата, не?
– Слушай, я тоже, знаешь, не сразу в гору мяса превратился. Суть в том, что она – большая ценность для князя!
– Да? Чего ж её тогда в гроб запихали и по реке спустили, если она такое сокровище?
– Не знаю, может, украли её для выкупа, да не так пошло что-то. Короче, двинем в Славгород и продадим её князю! Она пудов на пятнадцать золота потянет, провалиться мне на этом месте! Триста вёрст, две недели туда, две – обратно, никого не ограбили, условия выполнены, все счастливы! А? По рукам?
Кощею план Горыни не нравился. Он был сырым и непроработанным. От него разило провалом. Но всё же это был план. А своего у Кощея не было.
– По рукам, друже.
Когда Горыня возвратился к Искре, та увидела в нём совершенно другого персонажа. Глаза его светились добром и искренним участием.
– Решение принято, дитя, – громыхнул витязь твёрдой сталью. Сделал небольшую паузу для пущего саспенса и продолжил: – Мы отведём тебя в Славгород.
– Совершенно безвозмездно, – вставил Кощей.
– Ну, есессно. Это мой долг, ведь я рождён и воспитан богатырём, защитником Славгорода и всех жителей его от мала до велика.
Кажется, в избе от этих слов стало немного светлее.
Искра поклонилась в пол.
– Она так к вечеру надвое переломается, – шепнул Кощей.
***
В долгий и опасный путь друзья решили отправиться в тот же день, чтобы не терять драгоценное время. Им предстояло идти пешком – Кощея на дух не переносили лошади. Теоретически был вариант добраться до Славгорода на лодке или самодельном плоту. Но Горыня наотрез отказался грести триста вёрст против течения, небезосновательно подозревая, что эту обязанность повесят именно на него. Тогда остро встал вопрос Горыниной обуви богатырского размера. Кощей обещал что-нибудь придумать и постеречь Искру. Горыня же взвалил на себя задачу что-нибудь наврать Яге, дабы объяснить их долгое отсутствие.
– Что это ещё такое? – удивилась Великая Кухарка, глядя, как в её кухню с треском вваливается охапка георгин, число коих был легион.
– Это тебе, хозяюшка моя! – ответил вынырнувший из георгиновых зарослей Горыня. Лицо его жирно сверкало елеем.
– М-м-м. Какие милые. И, кажется, с моей делянки.
– Ну, значит, твои любимые. Я угадал. Тащи горшок поширше!
Яга со вздохом оторвалась от кручения жучиного фарша и свистнула. Самый большой из горшков сорвался с места и придвинулся к Горыне.
– И что за повод?
– Да разве он нужен мужчине? – Горыня с силой ввинтил пухлый букет в горшок. Из георгин вылетел рой ошалевших от внезапного переезда
