достаточно.То же возращение Роуэна на рождественские праздники. Необходимость говорить, улыбаться и дышать с ним одним воздухом… Но все это потом. Еще не скоро и будто не со мной.
– Мисс Грант?
Я обещала не вспоминать о том дне, но снова вспомнила, в очередной раз нарушив данную себе клятву. И, замечтавшись, пропустила последнюю фразу доктора мимо ушей.
– Мы с доктором Балашем учились вместе много лет назад. За его профессионализм и золотые руки я готов поручиться головой.
Представив, как светлая докторская голова будет смотреться среди хищных чучел в охотничьей комнате отца, если все пойдет не по плану и вне его высоких ожиданий, я усмехнулась.
Люди вечно не представляют, о чем говорят…
– Расскажите мне о нем еще, – попросила я.
Мы вернулись к красивому докторскому столу и, вновь превратившись во врача и пациентку, расположились напротив друг друга, но будто в разных мирах. Еще никогда пропасть между нами не казалась мне такой огромной и непреодолимой.
– Что вы сделаете с визиткой? – будто не услышав моих слов, спросил доктор.
В его голосе послышался искренний интерес и… страх? Точно нечто очень близкое к нему.
Откинувшись на спинку стула, я внимательно посмотрела на доктора, но тот успел взять себя в руки и нацепить уже знакомое выражение приторного участия.
Плохой актер, деревянный и неумелый.
Такой не продержался бы и года.
– И правда, что же мне с ней делать?
Вспомнив любимую привычку еще из театральной школы и далекой теперь жизни, я ответила вопросом на вопрос, оставив доктору простор для толкований.
И без того мы оба знали, как я поступлю.
***
Сперва они заглянули в детскую.
Не бальную залу, полную музыки и разодетых людей, напоминающих фарфоровых кукол, а в маленькую комнатку на втором этаже.
Не так уж странно, раз забрались они по веревке и через открытое настежь окно. Или то была лестница?
Отсюда не рассмотреть.
Восемнадцать лет спустя все происходило снова, но одновременно было невозможно далеко.
– Где остальные, дорогая? – спросил высокий мужчина, а потом наклонился ко мне и с интересом заглянул в глаза, словно рассчитывал прочитать в них ответ.
В хороших сказках таким, как он, нужно разрешение, чтобы войти в дом, но это – плохая, и в ней все совсем перепуталось.
– Мама с папой ведь не оставили тебя одну в чужом доме?
Мне снова исполнилось шесть. Я вернулась назад и стала собой из прошлого, до одури желающей, чтобы они ушли. Не спрашивали, не смотрели так, будто мы перед ними виноваты, а просто ушли. Вниз, прочь, куда угодно.
– Мама с папой никогда не оставляют меня одну.
Ответ ему понравился. Мужчина поднялся и, вмиг потеряв ко мне интерес, грубо скомандовал остальным. На его сапогах неприятно блеснуло алое, скользкое, страшное.
Кровь.
