бокам. Он был узок в плечах и странно смотрелся в этом месте в костюме, но без шляпы. Кто он? Геолог, денди, старатель?
«Вы заблудились?» – чуть было не спросила я.
Он поправил очки на носу, оперся на лопату и, мигнув, уставился на меня.
– Вы заблудились, мисс? – спросил он с южным акцентом.
– Нет. – Меня поразило, что он словно снял слова с моего языка. Его профессорский вид так не подходил этому пыльному и шумному месту.
– Я ищу Жака Пеллетье, – сказала я.
– Француза? Все знают француза. – Он показал вниз. – Вон он, в зеленой шапке.
Эту шапку связала я, оставив над макушкой побольше свободного пространства.
«Чтобы там собирались мысли», – приговаривал отец.
Мне следовало уйти тогда, избегая неподобающего разговора с незнакомцем. Но у дьявола были другие планы. Хотя честно ли обвинять во всем дьявола? Меня с самого начала поразил этот странный парень. Он походил на сову. Чисто выбрит. Зубы сверкают белизной, как и накрахмаленный воротник. Новехонькие кожаные ботинки. Он возился с окровавленным платком, обернутым вокруг ладони, пытаясь затянуть его потуже зубами.
– Давайте я вам помогу, – предложила я, забыв ссутулить плечи, чтобы не казаться дылдой.
– Ой, да, спасибо. – Он протянул мне руку, на большом пальце зияла сорванная до крови мозоль с прилипшими к ней песчинками. – Пришел сегодня без перчаток. Буду признателен, мисс, если поможете.
Я поставила вниз ведерко с обедом, и он протянул мне платок с синими инициалами «Джей Си Пи».
– Сгодится и это, – сказал он. – Разве что в вашем ведерке с ланчем найдутся по счастливой случайности бинты и йод?
Он произнес «ведерко с ланчем» так, словно на дворе стоял жаркий летний полдень.
Когда он протянул мне ладонь и я обхватила ее руками, меня пронзило током. Я не ходила в школу вместе с мальчиками и не общалась с парнями и мужчинами, кроме моих громких братьев и кузенов, а также дядей, фыркающих, гогочущих, чертыхающихся, пьющих и горланящих песни. Этот парень был утонченным американцем, ладонь у него была розовая, не загрубевшая, хоть и испачканная кровью. Он улыбнулся мне так, словно прочел мои мысли.
– Похоже, вам очень больно, – выдавила я.
– Чтобы чему-то научиться, нужно страдать, – произнес он, – так любит говорить мне отец. И я сейчас очень страдаю, правда. Мой старик всех отправил бы в школу, где учат тяжелыми тумаками.
– Или тяжелыми молотками, – заметила я.
Он удивленно усмехнулся моей шутке. Я обернула платком его ладонь и тонкие нежные пальцы и завязала прочный узел. Я не осмеливалась взглянуть на него, на эти волосы цвета кукурузы. Мы оба порозовели от смущения, не я одна. Мигая, он разглядывал меня сквозь внезапно запотевшие очки.
– Спасибо, что пришли на помощь страждущему. Мне не говорили, что сюда спускаются ангелы.
