нельзя.На соседних хуторах положение с уборкой хлеба принимало всё больше и больше катастрофический характер. Жатки подкашивали хлеб, и он весь оставался не связанный, так как вязальщицы не шли на работу, торопясь убирать свои поля. Управляющие волновались, но сделать ничего не могли. Самолюбие их было задето тем, что на Богородицком хуторе совсем модой управляющий, а у него уже много хлеба связано в скирды из под сноповязалок, и на днях даже хотят приступить к молотьбе.
Объезжая работы и подсчитывая, сколько десятин хлеба покошенных жатками осталось не связанными, он увидел старосту, который крупной рысью приближался к нему, держа в руках бумажку. Бумажка – это оказалось повестка от исправника, который просить прибыть к нему в управление к 10 часам по делам хутора.
Голубеву за всё время пребывания на хуторе ни разу не приходилось иметь дело с исправником, и повестка ему не понравилась. Было 9 часов утра, и Голубев прямо с поля отправился в город к исправнику. От места, где он был, до канцелярии исправника не было и 4 версты.
Войдя в канцелярию, Голубева провели прямо в кабинет исправника. Исправник – пожилой человек из военных полковников, сидел за столом и дымил папиросой. Это был грузный человек на вид довольно хорошо поживший, с лысиной, прикрытой начёсом с боку редких волос, с мешками под глазами, с мясистым носом и плохо выбритыми щеками.
– Присаживайтесь, Господин Голубев, очень приятно познакомиться. Вы, вероятно, догадываетесь, по какому поводу я Вас вызвал.
– Нет, для меня было большой неожиданностью Ваше приглашение, – сказал Голубев.
– До меня дошли слухи, что на полях управляемого Вами хутора производятся ночные работы с керосиновыми факелами. Вы сами должны понять, что этого я допустить не могу. Ведь стоит такая сушь, кругом всё как порох. Малейшая неосторожность факельщиков и может возникнуть пожар, который Вы, как сами понимаете, затушить будет трудно, а хлеба подходят вплотную к деревням, да что говорить, это ясно! Все соседи Ваши обеспокоены. Я вынужден предложить Вам прекратить ночные работы с огнём.
– Но, Вы, Господин Полковник, понимаете, что ночная работа вызвана отсутствием рабочей силы и угрозой оставить хлеб в поле неубранным.
В таком духе разговор исправника с Голубевым продолжался ещё некоторое время. В результате удалось добиться согласия исправника на продолжение ночных работ с факелами, но при обязательном условии, чтобы на поле, на котором будут проводиться работы, были постоянно пожарная машина и три сорокаведёрных бочки с водой и на колёсах. А сам Голубев должен всё время работы с огнём находиться безотлучно на поле при машинах.
Возвращаясь от исправника, Голубев уже догадывался, что вызов к исправнику был результатом жалобы Златина, которая, по всей вероятности, вызвана завистью. В то время, как Златина на полях Кобловского хутора не свезено ни одного снопа, на Богородицком
