и то же.
– Хочешь, я дам тебе идею для романа?
Павел Александрович Турагинов чуть не споткнулся, когда мы выходили прогуляться в ночную осеннюю слякоть. Каждый раз погода на улице становится для меня открытием, потому что в окно я не вижу ни облаков, ни снега, ни дождя, ни солнца, только стену напротив.
– Какую идею?
– О Малевиче.
Я разминаю в руках размокшую от сырости сигарету, а Павел попинывает жестяную банку носком винтажной туфли.
– Нет, я хочу сделать что-нибудь для брата. Малевич не мой родственник.
– А зря, история очень интересная, мог бы получиться хороший интеллектуальный детектив.
– Я не хочу писать интеллектуальные детективы, это чтиво для бабушек.
Мы шастаем по какому-то опустевшему двору, заваленному ржавыми банками, арматурой и кусками бетона, но мой друг одет как всегда неподобающе – на нем вельветовый костюм, твидовая жилетка, яркая фиолетовая узорчатая рубашка с розовым галстуком и плащ. Учитывая места, куда нас приводит судьба, Павел одет даже излишне вызывающе. С другой стороны, Паша всегда во всеоружии, ведь никогда неизвестно, чем закончится прогулка; у променада по дворам нет никакой цели, скорее сам променад и есть цель, есть путь, правда, иногда находится и нечто интересное.
Как-то раз наш друг реконструктор принес на очередное собрание в баре настоящий патефон с тремя пластинками, на которых был записан бразильский блюз середины прошлого века. Сокровище было найдено на каком-то пустыре в центре города. Через полгода патефон у него за сто тысяч хотел купить пьяный незнакомец, но реконструктор не продал, прикипел.
Нам с Пашей пока попадались только пустые бутылки, банки и использованные презервативы с окурками. Возможно, это и к лучшему, потому что тот самый реконструктор скоро сошел с ума и стал носить с собой патефон повсеместно. Буквально везде – в больницу, на работу, на свидание, в театр. Куда бы он не приходил, ставил пластинку. Да что там, как-то раз он уехал в Москву с одним только патефоном и парой пластинок к нему, без еды, воды и запаса трусов и носков на следующий день. Последние новости донесли, что его видели в туалете одного бара в компании двух смазливых парней, но мы не поверили.
Хотя подозрение затаили.
Наш двор совсем скучный, ничего интересного – обычный пустырь под стройку. На его месте скоро возведут элитный жилой комплекс, где будут обитать те, кто скупает родовые гнезда таких, как я.
Я заглядываю в небольшое отверстие в стене и вижу глаз, который смотрит на меня с той стороны. Глаз смотрит внимательно, не отрываясь, рассматривает, словно ждал, когда наконец подойдут с другой стороны. Один единственный глаз в полной темноте из стены рассматривает тебя, твою душу, твою жизнь, видит тебя, оттуда. Откуда?
– Паш, иди сюда!
Отозвавшись на мой громкий крик, который точно напугал пару соседних домов, Павел чинно подходит и манерно заглядывает внутрь, а после,
