карачусом, то есть местом, где совершались жертвоприношения людей и животных только Богиням в честь каких-либо знаменательных событий.
С Акиусом было всё иначе. Его не собирались убивать, но так как его зачали по советам ведьмы, а как известно, колдуны черпали силы из тёмных источников подземного царства бога смерти, к ним жрицы запрещали обращаться, но препятствовать не могли. Отчаяние порой сильнее страха перед наказанием при нарушении запретов. Поэтому Верховной Жрице достаточно было узнать, действительно ли рождение мальчика связано с волей Богинь или демонов, прислужников Ганура. Кто же приложил к этому свою руку?
Самое худшее ожидали увидеть Антрисия и Панфус, но как развлечение или шутку воспринимал происходящее Акиус, виновник «торжества». Его глаза смеялись, а на лице застыла маска серьезности и задумчивости.
Жрицы, украшенные венками редкого голубого дерева Савойникса, взяли за руки мальчика, отвели и положили его на карачус. В ожидании все затаили дыхание. Верховная Жрица встала спиной к народу. Возведя руки к небесам, запричитала на незнакомом языке, затем подошла к источнику, который с трудом пробивался сквозь расщелины камня, и наполнила чашу кристально-чистой ледяной водой. Одна из жриц посыпала в чашу какие-то травы, вторая размешала их, третья поднесла её к глыбе, на которой лежал Акиус. Верховная Жрица повернулась лицом к племени и заговорила на родном языке:
– Как все вы знаете, Антрисия, дочь Егонии и Ортука, нарушила запрет и обратилась за помощью к колдунье, чтобы та помогла ей родить ребенка. Мы простили её, ибо нет страшнее наказания, чем не познать материнства, но кого она произвела на свет и по чей воле, мы спросим у Богинь и получим ответ прямо сейчас. Плод Антрисии и Панфуса настолько отличается от нас всех, что не может не вызывать беспокойства всего племени. Да свершится правосудие, и помогут нам Создательницы! По воле Богинь!
– По воле Богинь! – повторили сотни голосов за Верховной Жрицей. Та вновь перешла на лепетание на неизвестном никому, кроме приближённых Богинь, языке, взяла в руку бракан и сделала порезы сначала на левой, а затем на правой ладонях Акиуса. Потом поочерёдно жрицы выдавили кровь из ран мальчика в чашу, которую после этого поставили перед привязанным к столбу детёнышем безнука. Он принялся жадно хлебать. Его специально несколько часов продержали на солнце.
Как только животное напилось, Верховная Жрица другим браканом перерезала его горло, и после предсмертных судорог тело затихло навсегда. Верховная Жрица вспорола живот и принялась глотать вывалившиеся наружу кишки. Спустя несколько минут она застыла, затем вошла в транс. Глаза ее налились кровью, и Верховная Жрица заговорила чужим грубым голосом:
– Данное чадо благословлено Богинями.
Затем женщина упала наземь, а очнувшись, не помнила того, что с ней приключилось.
Вождь встала с почётного
