Начался дождь.
Охотник уже не торопясь брёл в его сторону. Впереди стали слышны гул и крики – народ ввалился на территорию Храма.
– Кто ты такой? Зачем он тебе понадобился? – монах, перевернувшись на спину и уставившись на приближающийся конец, говорил отрывисто, но тихо, как будто боль совсем его не заботила.
Эндиш подошёл почти вплотную к истекающему кровью и, остановившись, стал смотреть сначала на главную святыню, а затем на затянутое облаками небо, будто ловя кожей каждую каплю, падавшую сверху.
– Тебе это знать уже не обязательно, – спустя какое-то время ответил Охотник.
В последствии даже он не был бы уверен, стоило ли закончить начатое или оставить умирающего в руках судьбы. Но выбора, в любом случае, его лишили.
Монах, ещё немного выждав, собрался с остатками сил, оттолкнулся одинокой ногой и буквально напрыгнул на своего оппонента, замахнувшись кулаком для рокового удара. Всё это произошло буквально в мгновение ока. Но даже этого с лихвой хватило для того, чтобы увернуться и одним точным движением лезвия перерезать монаху половину шеи.
Мешкать Эндиш не стал и сразу же двинулся дальше. Народ уже успел наворотить дел, и внимание монахов сейчас было устремлено, куда надо.
***
Горожане и солдаты, вооружённые факелами и самым разнообразным оружием, крича, уже ввалились через проделанную брешь и успели заполонить приличную часть территории.
Я старался держать себя в руках, но злость накатывала всё сильнее. Им же мягко сказали проваливать. Так зачем они устроили этот кроваво-огненный цирк?
Первый налетел на меня с безумными глазами, будто видел перед собой того, кто перебил всю его семью. Через секунду он уже валялся без сознания с парой переломанных костей. Со следующей десяткой было то же самое.
Ганат с Харосом отбивались слева, недалеко от меня. Их я мог видеть только краем глаза, потому что народ всё бежал и бежал, и передышки давать нам никто не собирался.
Молнии стали являть себя всё чаще. Огненный шар, пробивший наши ворота был первым, но далеко не последним. Второй прилетел прямо в святыню, разбив вдребезги верхушку и осыпав землю огнём. Не знаю, можно ли в такой момент благодарить небеса за начавшийся дождь, но хоть что-то было не против нас.
Вдруг я увидел солдата с алебардой, который нёсся на другого моего товарища. Тот был повёрнут совсем в другую сторону и не заметил опасности.
– Ноэл, сзади! – крикнул я ему как можно громче, но впустую – гам стоял такой, что сложно было что-то различить.
Откинув ещё двоих, я поспешил ему на помощь, но не успел. Его спину рассекло широким лезвием, и монах повалился замертво.
На мгновение мои глаза застило пеленой гнева. Подбежав, я с разгона ударил солдата кулаком, превратив его голову в кровавое месиво.
Повернувшись к другим безумцам, я заметил, что Ладан с ещё несколькими ребятами, наконец, решил объявиться. Он прибежал и несколько секунд
