Кремер.
Кён, заинтересовавшись, присел, и они беседовали до тех пор, пока Кремер не был вынужден покинуть лазарет, чтобы дать сигнал отбоя. Они успели отобрать шестнадцать санитаров.
– Пока ничего им не говори! – сказал Кремер. – Я сам с ними потолкую.
На другое утро Пиппиг принес из канцелярии список отправляемых с этапом. Нахмурившись, он вручил его Гефелю. Тот молча взял список. С того дня, как они приютили ребенка, между ними возникла какая-то отчужденность. Прежние отношения были нарушены.
Гефель, обычно ровный и приветливый, стал неразговорчив и отмалчивался, когда речь шла о ребенке. Все уговоры Пиппига оставить малыша ни к чему не привели. У них не было принято в случае разногласия допытываться о причинах. Один из них уступал, если чувствовал, что другой прав. В вопросе о ребенке Пиппиг никак не мог понять приятеля, ему казалось, что все не так уж сложно.
Фронт придвигался все ближе. Неясное положение должно было так или иначе разрешиться. Либо все они скоро будут свободны, либо… мертвы. Третьей возможности не было.
Проще всего спрятать ребенка здесь, пока чаша весов не склонится в ту или другую сторону. Вместе с ними он выйдет на свободу или вместе с ними умрет.
Придя к такому простому выводу, Пиппиг не мог взять в толк, почему Гефель твердо решил отдать малыша. Трусил он, что ли?
Гефель бросил список на стол.
– Приготовь вещи. Когда в полдень начнем выдачу, позовешь поляка и вернешь ему чемодан, – распорядился он.
Пиппиг засунул руки в карманы и сощурился.
– Конечно, пустой? – спросил он с вызовом.
Гефель взглянул коротышке в глаза.
– Нет! – бросил он и хотел уйти.
Пиппиг удержал его за руку:
– Ребенок останется здесь!
Гефель круто повернулся.
– Это не тебе решать!
– И не тебе! – отрезал Пиппиг.
Разгоряченные, они в упор смотрели друг на друга.
– Ты боишься? – примирительно спросил Пиппиг.
Гефель презрительно отвернулся.
– Чепуха!
Пиппиг снова схватил его за руку.
– Оставь ребенка здесь, Андре! – попросил он. – Ни о чем не беспокойся, я отвечу за все.
Гефель сухо рассмеялся.
– Ответишь? А если погорим, кого возьмут за жабры? Тебя или меня?.. Меня, я капо! Ничего не выйдет, ребенок отправится с поляком.
Оставив Пиппига, он ушел в канцелярию.
Пиппиг грустно посмотрел на дверь. Ему было ясно: Гефель трусил! В Пиппиге поднялась волна негодования и презрения. «Ладно, если он трусит и не желает рисковать, я сам позабочусь о безопасности малыша. Его надо убрать из склада, причем – немедленно. Если спрятать мальчонку в другом месте, Гефель уже не будет за него отвечать». Пиппиг озабоченно засопел.
Куда же деть ребенка?
