несколько планов, – отвечаю я. – Боб работает над очень интересной системой распределения. Если она сработает, это может привести к глобальным изменениям.
– Так-так, – довольно говорит он. – И на какие конечные цифры вы рассчитываете по прогнозу?
– Тут порадовать пока нечем. Боюсь, в этом году мы можем даже не выйти на ожидаемые цифры.
– Вот как? – спрашивает он, но без особого удивления.
– Давление рынка на цены просто немыслимо. Я такого никогда раньше не видел. Мы, естественно, заложили в прогноз снижение цен, но, похоже, ситуация будет еще хуже, чем мы думали. Конкуренция настолько сильна, что приходится бежать быстрее только для того, чтобы удержаться на прежнем уровне.
Секретарь Грэнби принесла кофе. Я жду, пока она закроет за собой дверь, и говорю:
– Можно спросить, что вы планируете относительно решения совета?
– Что ты имеешь в виду?
– Неужели так легко позволите продать фирмы, которые сами же купили?
– Алекс, – начинает он. – Мне остался год до пенсии. Если бы у тебя была козырная карта, я бы еще мог попробовать что-нибудь сделать. Но в данной ситуации выбора у меня нет, я должен подчиниться решению.
Я был потрясен. Значит, козырем, который, как я считал, придерживал Грэнби, был я сам! И ничего нельзя сделать, чтобы остановить это катастрофическое решение? Голос Грэнби доносится сквозь туман:
– Труман и Даути решили лично контролировать продажу твоих фирм.
Заметив мое состояние, он добавляет:
– Да, Алекс, я еще могу им как следует врезать и отложить продажу на год. Но что это изменит? Они это сделают на следующий год, когда меня уже здесь не будет, и выльют всю грязь на меня. Нет уж, я лучше приму удар сейчас. Какой удар! Но, надеюсь, мне удастся устоять.
– Так, а мне что делать? Работать, как обычно? – спрашиваю я.
– Для твоих фирм ничего не меняется, пусть работают, как обычно. А у тебя будет масса работы. Труман и Даути уже договорились о нескольких встречах в Европе в конце месяца. Ты поедешь с ними.
– Почему в Европе?
– Половина инвестиций идет оттуда. Кроме того, неплохо знать, что может предложить зарубежный рынок до того, как приниматься за переговоры дома, – он поднимается. – Жаль, что на этот раз у тебя не было для меня сюрприза. Но я все понимаю. Рынок становится хаотичным. Я рад, что ухожу на пенсию. Боюсь, у меня уже не осталось того, что нужно, чтобы справиться с нынешними проблемами.
Провожая меня до двери, он добавляет:
– Я точно так же, как и ты, не хочу продавать диверсифицированную группу. Сейчас на свет вылезут все наши недоброжелатели. Надеюсь, после продажи у меня останется хоть немного хорошей репутации.
От Грэнби я прямым ходом направляюсь в кабинет Билла Пича. Мне нужна полная картина.
Билл приветствует меня ухмылкой.
