перевалив зенит, било в глаза.
От морга тянул жиденький дымок. За забором краснел верх пожарной кареты. Суета если и была, то невидимая.
Майтус следовал в отдалении. Двое санитаров с носилками брели нам навстречу.
– Вон и транспорт, – сказал Тимаков, показывая на запряженную понурой кобылой телегу. Сонный городовой на передке покачивался в такт лошадиному ходу.
После недолгих поисков мундир обнаружился в ивняке у дороги. Тимаков навертел его на руку.
– Бастель…
– Да.
– Вы пока Николаю Федоровичу про кровь не говорите…
– Как скажете. Может, вы тоже ко мне? – спросил я. – В команду по расследованию?
– Если начальство…
Я вытянул цепочку из-за ворота. Блеснуло серебро – овал с рельефной полумаской и гравировкой «Т. С. Е. В.».
– Годится?
– Так мы из одной службы, – протянул Тимаков, привстав и приблизив к кулону лицо. – А я думал, вы по военному ведомству.
– Я не хочу приказывать…
– Полно, – Тимаков подобрался, зачем-то поддернул сползающий рваный рукав. – Вы извините, я утром наговорил…
Я подал ему ладонь:
– Незачем. Бастель.
– Георгий. – Тимаков пожал мою руку.
Мы пропустили телегу и зашагали по дороге к моргу.
– А далеконько мы за големом отмахали, – оглянулся капитан.
Я остановился, пораженный:
– Слушайте, Георгий. Я ведь только что понял. Голем не мог сам.
– Что?
– Голем – существо исключительно тупое, из-за своего искусственного происхождения воспринимает лишь простые команды, не больше. Охранять. Не пускать. Пыхать огнем. А чтобы вот так скакать…
Я покрутил головой.
Очень кстати, что больница на окраине. Керн знал, где строить. Подъездная дорога морга упирается в лесок. Лесок реденький, осинник, но все же. Тропки, видимо, выводят к кладбищу. Построек мало, все больше к самой больнице жмутся, с той стороны и полюдней вроде бы. До взгорка с развалюхой лужок тянется, открытое место.
С первого взгляда и неоткуда големом управлять. Или сиди у всех на виду, или забирайся в чащу, рискуя выпустить каменюку за предельное для прямого контроля расстояние.
А если?..
Я посмотрел на окна второго больничного этажа, просвечивающие за крышей морга сквозь ветви одинокой липы.
– Георгий…
– Что? – Тимаков проследил за моим взглядом.
– Как думаете, может некто, сказавшись, допустим, больным?..
– Ах ты ж!.. – понял Тимаков, не дослушав.
Нащупывая убранный в кобуру револьвер, он кинулся к воротам.
– Да стойте же! Там наверняка никого уже нет.
– Хоть доктора допрошу! – крикнул Тимаков. – Пусть попробует мне отвертеться! Он мне все как на блюдечке!..
Он проскочил к крыльцу, увернувшись
