незамедлительно прибыть!
– С каких это пор сержант командует офицером? – нахмурилась Прасковья Ивановна.
– Дело большой государственной важности. Я сам сказал сержанту, где меня найти, – ответил Николай. – Кстати, у него я встречусь с персонами, приближенными к императорскому двору. Попрошу их представить вас государю.
В сенях Машенька прижалась к Архарову, покрыла его лицо поцелуями.
– Люблю, люблю! – страстно шептала она. – Маменька хочет выдать меня за знатного человека. Мне никто, кроме тебя, не нужен! Ты – моя любовь, моя отрада! Придумай что-нибудь!
– Обязательно придумаю, солнышко мое! – Николай прижал ручки девушки к губам. – На этих днях могут произойти великие события. Может так случиться, что сама Прасковья Ивановна пожелает в зятья только меня. Но сейчас прости, любимая! Долг зовет. Не знаю, скоро ли мы свидимся, – крепко поцеловал Машеньку в губы Архаров.
– Машенька! Куда ты запропастилась? – раздался из гостиной недовольный голос Прасковьи Ивановны.
– Иду, маменька! – еще раз поцеловала девушка любимого.
К удивлению Архарова заговорщики не пили. С ними говорил близкий к Екатерине человек – Никита Петрович Панин.
– Дурак наш последние мозги растерял. Подписал указ, чтобы священники с диаконами сбрили бороды и отныне носили пасторскую одежду. Потребовал, чтобы из храмов божьих убрали православные иконы…
– Удавить Дурака мало! – вырвалось у простодушного Архарова.
– Мы – люди просвещенные, – с улыбкой ответил Панин. – Когда скинем Дурака, вышлем его назад, в Германию. А сейчас надо спасть царицу. Чёртушка одержим идеей хочет ее в монахини. Сегодня ломился к государыне в покои. Шпагой исколол все двери. Потом устал, как всегда, когда пьяный, обоссался и уехал в Ораниенбаум. Императрица же Екатерина Алексеевна пребывает сейчас в Петергофе. Ее надобно оттуда вывезти…
– Я с Архаровым знаю, как обойти посты, – поднялся Алексей Орлов. – Мы вывезем государыню.
– Мы, господа офицеры, расходимся по полкам, поднимать солдат! Часть из нас арестовывает царских приспешников в Питере, другая часть, во главе со мной направляется в Ораниенбаум свергать Дурака.
– Господа, – обратился Панин к Алексею Орлову и Архарову. – Возьмите мою карету. Я как воспитатель престолонаследника имею право въезда во все императорские дворцы в любое время. Кучер знает, куда подогнать экипаж.
– Ну а мы знаем расположение покоев и сможем незаметно вывести императрицу из дворца.
Лишь под утро Орлов с Архаровым достигли Петергофа. Кучер направил тройку по неприметной дороге у лютеранского кладбища. По ней с конюшен подгоняли кареты ко дворцу. Около всегда распахнутых ворот дежурила шестерка вечно хмельных голштинцев.
– Куда в столь ранний час? – покачиваясь, подошел к карете сержант.
– Ткни
