style="font-size:15px;"> – Мам, а мы играли в войну, так всем было весело и никого ни разу не убили.
– Кабы все так воевали. Ох, горе-то какое!
– Мам, на войне красноармейцы с немцами всегда воюют, а дядька этот за кого был?
– За бесов. Он сам из них.
– Хорошо живут бесы. Вон сколько вкусноты привёз. Мам, если он плохой, зачем столько вкусноты нам привёз?
– Бесы, они так. Сначала хитро приманивают людей чем-нибудь вкусным, а после влезают в душу и съедают изнутри.
– А я сам видел, как он хотел в тебя влезть. Он не влез, мам, не влез?
– Не успел. Ты же спас меня, родной мой.
– А то… пусть бы спробовал.
– Ой, знать бы, как лучше. Ой, горе-то, какое!
Некоторое время они так и сидели, обнявшись, покачиваясь и подвывая друг другу. Взгляд Марфы становился осмысленней, наконец, она решительно встала, оделась и заметалась по избе, собирая какие-то вещи в старую котомку. Ваня забрался снова под одеяло, подальше от мёртвого окровавленного беса и старался поменьше смотреть в его сторону, но шея так и тянулась. Скоро Марфа села рядом, погладила его и поставила на колени полную котомку.
– Сыночек, Ванечка, родной, слушай. Сейчас, быстренько одеваешься, сумку с едой и твою одежду я собрала. На дворе тепло, лето нынче как никогда. Уходишь один, в Каменку, всего десять километров. Мы ходили с тобой туда два раза в прошлом лете.
– К тёте Фриде и дяде… забыл, как его.
– К ним. Дядя Сальман. Дядя Саша по-нашему.
– А ты? Я боюсь один. Далеко и… лес там.
– Нельзя мне с тобой, сынок, из-за этого беса проклятого. Не один пойдешь, с Дружком, он хорошо знает дорогу, в прошлые разы с нами ходил. Только теперь пойдете не по дороге, а тропкой, вокруг озера.
– Зачем меня посылаешь одного? Боязно в лесу одному и заблудиться можно.
– Я же сказала, с Дружком. В прошлый раз он на ихней Пальме поженился, вот смеху было, забыл? Только крикни: – Пальма!., и он точно тебя доведет. Там всё и расскажешь тете Фриде и дяде Саше, что да как случилось, никому больше про беса проклятого не говори. Если кто по дороге вдруг попадется, лучше спрятаться. Будешь жить у них, пока я за тобой не приду. А если не приду, сынок, на всё воля господня. Всё, родненький, гадать не будем. Видать, мало бесы нашей кровушки выпили, никак не захлебнутся. По дороге еще тебе расскажу, что да как.
Утро было солнечное и на редкость теплое. Марфа провела Ваню огородами к тропке, которая шла через длинный овраг. На спуске, в конце оврага, из земли торчала каменная глыба, скала, от которой начиналось сельский погост. У одной из могил, на которой вместо креста стоял островерхий камень, она замедлила шаги и перекрестилась.
– Запомни этот камень, сынок, тут, говорят, сто, а может и больше годков назад, колдуна схоронили. Вначале за оврагом, закопали, не положено колдунов на кладбище хоронить.
– А
