Я и не был им никогда. Конюхом я всю жизнь работал, да и то уж на пенсии давно.
Повисло тягостное молчание. Дружки напряглись так, что, казалось, сейчас бросятся на старика и разорвут его на части. Лица у них побагровели. Но дед стоял с невозмутимым видом, одаривая ребят честными и абсолютно невинными взглядами.
Бандиты яростно зашевелили губами, едва сдерживая рвущиеся наружу матерные выражения. Но трогать деда не решились.
– Понятно всё с тобой, умник, – процедил сквозь зубы один из них. – Дорогу-то к конезаводу покажешь?
– Что? – вскинулся Загайнов. – А, дорогу! Да вы чуток не доехали-то. До конца улицы доедете, потом налево и ещё раз налево. Там будет такое здание, из жёлтого кирпича – это и есть правление конезавода. А я словечко-то за вас замолвлю дирехтору. Не забуду, не бойтесь.
«Братки» шумно дышали через ноздри, стараясь не сорваться.
– А мы и не боимся, – выдавил из себя один из них.
Бубня ругательства себе под нос, четвёрка парней вереницей покинула двор. У калитки они столкнулись с бабкой Нюрой.
– Здравствуйте, ребятки, – ошарашено произнесла старуха. Позади неё коровы меланхолично жевали жвачку.
– Здрассти! – процедили сквозь зубы странные гости и принялись проталкиваться между коровами. Не оглядываясь, бандиты пошли к своей машине.
Бабка заторопилась к дому.
– Матвей! – позвала она мужа. – Матвей!
– Чего? – вышел из сарая тот.
– Это кто был? Это кого ты привёл? – удивлённо закудахтала супруга.
Загайнов заложил руки в карманы, пожал плечами и равнодушно произнёс:
– Да так, дирехтор работников прислал в сарае прибраться. Надо ему завтра «спасибо» сказать.
* * *
Село, о котором идёт речь, испокон века было небольшим, всего четыре улицы. Дом Загайновых располагался с самого края. Сколоченный из толстых бревен, одноэтажный, с чердачным окошком под крышей, он никак не выделялся среди остальных. С одного бока соседи имелись, жили там мать с сыном, по фамилии Царёвы. Мать звали Марина, работала она продавщицей в местном сельмаге. Сын её Вовка, невысокий и тщедушный, заканчивал одиннадцатый класс средней школы. С другого бока бежало-пылилось Рублёво-Успенское шоссе. Совхозные грузовики фыркали моторами, степенно-неспешно крутили колёсами трактора. Летом появлялись дачники, и шоссе наполнялось разномастными легковушками. Иногда сельским жителям удавалось увидеть длинный, величественный, сверкающий чёрными лаковыми боками автомобиль. Он совершенно не был похож на привычные глазу «Жигули» или «Волги». Машина эта называлась «ЗиЛ», и ездили в ней первые лица государства.
Дед Матвей всю жизнь проработал сначала пастухом, а потом конюхом на Московском конном заводе. Конезавод являлся совхозом, и в нём трудилось практически всё взрослое население близлежащих сёл и деревень. Совхоз был зажиточным. На дорогах лежал асфальт, а ещё в селе имелись электричество и водопровод.
